Почему люди голосуют с точки зрения эволюционной психологии?

Еще одно интересное исследование Канадзавы. Так уж ли рационально принимать участие в выборах, если ты один из миллионов голосующих? Далее адаптированный перевод.

Голосование – это в высшей степени иррациональный акт

Почему миллионы людей приходят проголосовать на каждые общенациональные выборы в Соединенных Штатах и ​​других крупных демократических странах – это одна из вечных загадок в теории рационального выбора в политике. Почему люди голосуют?

Если задуматься, то голосование на масштабных общенациональных выборах – на таких, как президентские выборы в США – это в высшей степени иррациональный акт, поскольку вероятность того, что ваш голос повлияет на результат, бесконечно мала.

Самыми напряженными президентскими выборами в истории была борьба между Джоном Кеннеди и Ричардом М. Никсоном в 1960 году. На этих выборах преимущество Кеннеди над Никсоном составляла 118 574 голосов избирателей. Не принимая во внимание сейчас сложность системы коллегии выборщиков, это означает, что вероятность того, что какой-либо один избиратель повлияет на исход выборов 1960 года, составляет 1/118 574 = 0.00000843355. Вероятность обычно гораздо, гораздо меньше.

Если вам довелось жить в одном из четырех важнейших округов Флориды, то на президентских выборах 2000 года ваша вероятность повлиять на результат была намного значительнее (хотя все еще очень маленькая), но затем вам придется умножить эту вероятность на очень небольшую вероятность того, что вам доведется голосовать в таком крайне важном округе, при этом конечный результат окажется даже меньшим, чем 0.00000843355 (за исключением того, что на именно тех президентских выборах проигравший получил больше голосов избирателей, чем победитель – сложность системы коллегии выборщиков).

Как ни крути, голосование иррационально. Голос одного человека никогда не будет иметь какое-либо значение в масштабных общенациональных выборах. Если ваш любимый кандидат выиграет, то он выиграет, даже если вы не проголосуете за него. Если ваш любимый кандидат проиграет, он проиграет, даже если вы проголосуете за него. Неизбежный вывод заключается в том, что, вопреки расхожему мнению и правительственной пропаганде, ваш голос не считается. Тогда почему миллионы людей тратят свои собственные время, энергию и деньги, чтобы отдать голос, который не повлияет на результаты выборов?

Одной из причин, почему люди часто предлагают голосовать, является «А что, если бы все так думали?». Аргументация состоит в том, что если бы все думали, что голосование иррационально и пустая трата времени, то никто бы не голосовал, а демократия развалилась бы. Это известно как примитивное мышление и это очень распространенное заблуждение. Люди часто считают, что то, что они делают или то, как они думают, влияет на других людей, и те будут думать и вести себя так же.

Так вот, в данном описании примитивного мышления люди убеждены, что если они удосужатся проголосовать, то все остальные в стране также будут голосовать, а американская демократия – процветать, но если они не удосужатся проголосовать, то все остальные в стране будет думать, как они, никто не будет голосовать и американская демократия развалится.

Конечно же, это заблуждение. Ваше решение голосовать или нет не будет иметь значения, независимо от того, будут ли голосовать другие люди или нет (разве что вы – чрезвычайно влиятельный человек и в преддверии выборов вы заранее заявляете миру о своем намерении голосовать).

Другой аргумент за то, чтобы проголосовать, предложенный политологами и некоторыми непрофессионалами, состоит в том, что голосовать на выборах в демократической стране – гражданский долг каждого гражданина. Дело не в стремлении повлиять на результаты выборов; дело в том, чтобы выполнять свой долг демократичного гражданина, голосуя на выборах. Эта аргументация рушиться, по крайней мере, по двум различным причинам.

Во-первых, гражданский долг поддерживать демократию является такой же трудностью, что и влиять на результат выборов голосованием. Один человек никоим образом не влияет на общий результат, потому что для того, чтобы поддерживать демократию, необходима подавляющая часть граждан.

Если бы демократия поддерживалась, она бы поддерживалась без вашего голосования; если бы она развалилась, она бы развалилась, даже если бы вы проголосовали. Потребовалась бы значительная доза примитивного мышления для того, чтобы поверить, что будущее и жизнеспособность демократии зависит от вашего голосования.

Во-вторых, гражданский долг демократичных граждан попросту гласит, что следует голосовать на выборах. Он не говорит, что нужно голосовать либо за демократов, либо за республиканцев. Так что вы исполните свой гражданский долг как демократичный гражданин, просто показавшись на избирательном участке и бросив свой бюллетень. Неважно, за кого вы голосуете.

Поэтому, если причиной голосования является выполнение гражданского долга, тогда переступив порог кабинки для голосования, люди должны голосовать вразнобой. Они уже исполнили свой гражданский долг, когда пришли проголосовать, и неважно, за кого они голосуют. Впрочем, на самом деле каждый человек, который голосует, голосует за своего любимого кандидата и никак не за оппонента, а это значит, что речь идет о попытке повлиять на результат.

Так вот опять-таки, почему люди голосуют? Не существует однозначного ответа, с которым все соглашаются, но есть некоторые идеи. Я расскажу о них в своем следующем посте.

То, проголосуете ли вы, зависит от того, кто выиграл предыдущие выборы

Парадокс явки избирателей – почему миллионы людей удосуживаются голосовать на масштабных общенациональных выборах, если у них фактически нет шансов повлиять на результат? – это одна из главных теоретических головоломок в теории рационального выбора касательно политики. Это теоретическая головоломка, которую я замахнулся решить, когда был сторонником теории рационального выбора.

В своей статье 1998 года в «Journal of Politics» я опираюсь на стохастическую модель обучения (которая является вариантом оперантного обусловливания в бихевиоризме), чтобы попытаться решить парадокс явки избирателей. Я предполагаю, что, вероятно, избиратели, не пытаются повлиять на результаты выборов в будущем, а вместо этого реагируют на результаты прошлых выборов.

Быть может, они применяют комбинацию из того, что они совершили на последних выборах, и того, чем обернулись выборы, как ключ к тому, что они должны делать сейчас в своем процессе обучения. Итак, если они проголосовали на последних выборах и их любимый кандидат выиграл, то их голосование было подкреплено и, следуя логике подкрепления, на следующих выборах они должны голосовать с большей долей вероятности, чем раньше.

С другой стороны, если они голосовали на последних выборах и их любимый кандидат проиграл, то их голосование было наказано и на следующих выборах они должны голосовать с меньшей долей вероятности, чем раньше.

Та же логика используется, если на последних выборах они воздержались. Если их любимый кандидат выиграл, то их воздержание было подкреплено и, опять-таки, следуя логике подкрепления, они должны стать еще более склонными к тому, чтобы воздержаться (или менее склонными проголосовать) на следующих выборах. Если их любимый кандидат проиграл, то их воздержание было наказано и они должны быть менее склонны воздерживаться (или более склонны голосовать) на следующих выборах.

Я тестирую эту стохастическую модель обучения в отношении явки избирателей, основываясь на данных Исследования американских общенациональных выборов. В исследовании рассматриваются результаты голосования в трех последовательных общенациональных выборах (президентских выборах 1972 года, промежуточных выборах в Конгресс 1974 года и президентских выборах 1976 года).

Одна из уникальных характеристик Исследования американских общенациональных выборов – это то, что голосование респондента подтверждено. Иначе говоря, после того, как респондентов спрашивали, голосовали ли они на выборах, интервьюер отправлялся на избирательный участок респондентов и проверял их голосование.

Поскольку голосование считается настолько обязательным (важный элемент в исполнении гражданского долга), многие люди лгут по поводу своего голосования (но, как вы догадываетесь, лгут они исключительно односторонне.

Те, кто не голосовал, часто утверждают, что они голосовали, но ни один из голосовавших никогда не утверждал, что он не голосовал). Исследование американских общенациональных выборов позволяет исследователям пробиться сквозь искаженные сведения респондентов и определить, действительно ли они голосовали, невзирая на то, что они утверждают.

Мой анализ данных в полной мере поддерживает стохастическую модель обучения касательно явки избирателей. Те, кто голосовал за победителя на президентских выборах в 1972 году (за Ричарда М. Никсона), были значительно более склонны опять голосовать как на промежуточных выборах в Конгресс 1974 года, так и на президентских выборах 1976 года. Те, кто голосовал за проигравшего на президентских выборах в 1972 году (за Джорджа Макговерна, Джона Г. Шмитца и других второстепенных кандидатов), были значительно менее склонны голосовать как на промежуточных выборах 1974 года, так и на президентских выборах 1976 года.

Аналогичный способ работает также и в случае с теми, кто не голосовал. Те, кто воздержался на президентских выборах 1972 года, но поддерживали Никсона, стали менее склонными голосовать на последующих выборах (потому что они получили то, что хотели, не утрудившись проголосовать). В отличии от них, воздержавшиеся в 1972 году, поддерживавшие Макговерна или Шмитца, стали более склонными голосовать на последующих выборах.

Эти первые результаты, полученные по поводу выборов 1972-1974-1976 годов на основе Исследования американских общенациональных выборов, позднее были воспроизведены с использованием данных Общего социального опроса касающегося большего количества президентских выборов с 1972 по 1992 год. Эти результаты опубликованы в моей статье в «Американском социологическом обзоре» за 2000 год.

На большинстве президентских выборов приблизительно половина людей голосует за победившего кандидата и еще приблизительно половина голосует за проигравшего кандидата. Иными словами, около у половины избирателей имеется подкрепление их голосования, усиленное на любых рассматриваемых выборах, а другая половина получает свое электоральное наказание.

Таким образом, стохастическая модель обучения в отношении явки избирателей может объяснить, кроме всего прочего, почему приблизительно половина избирателей, имеющих право голоса, решает голосовать на каждых президентских выборах.

Итак, выходит, что люди скорее могут быть ориентированными на прошлое приспосабливающимися учениками (которые реагируют на прошлые подкрепляющие непредвиденные обстоятельства и становятся более склонными повторять подкрепленную реакцию, и менее склонны повторять реакцию на наказание), чем ориентированными на будущее практичными и добивающимися максимальных результатов (которые ведут себя рациональным образом для достижения желаемого результата в будущем).

Это не брошюра о том, как повлиять на будущие результаты выборов, влияющие на вероятность их голосования; это параллель между их поведением и желаемым результатом в прошлом.

Но данный вывод попросту вызывает больше вопросов. Почему люди являются ориентированными на прошлое приспосабливающимися учениками? Почему люди реагируют на результаты прошедших выборов, как будто их голос имел значение? Если полагать, что их голос повлияет на результаты следующих выборов – иррационально (а так оно и есть), почему тогда рационально полагать, что их голос имел значение на прошедших выборах (а это не так)? Почему люди, проголосовавшие за победителя, чувствуют, будто их поведение было вознаграждено? Почему люди, проголосовавшие за проигравшего, чувствуют, что их поведение было наказано? Я объясню в следующем посте.

Быть может, мы голосуем, потому что мы мыслим как пещерные люди

Даже после того, как я потерпел поражение в теории рационального выбора в политике и стал психологом-эволюционистом, парадокс явки избирателей (и мое собственное теоретическое решение парадокса) продолжал не давать мне покоя. Почему люди ведут себя так, будто их голос что-то значил для результатов прошлых выборов?

С точки зрения эволюционной психологии, людям нет смысла ощущать личную ответственность за результаты коллективного принятия решений наподобие выборов. Помните, что принцип саванны говорит о том, что человеческий мозг предвзят в восприятии окружающей среды так, словно она до сих пор является средой обитания наших предков, где мы были охотниками-собирателями, живущими небольшими группами из 50-150 индивидов с родственными связями. И в условиях жизни предков не было масштабных общенациональных выборов с миллионами избирателей или тайным голосованием.

Представьте, что вы были нашим предком, живущим в африканской саванне в качестве охотника-собирателя. Если вы скажете своим товарищам по племени: «Пошли в горы, чтобы поохотиться на диких свиней», а ваш соперник скажет: «Пошли в лес и поохотимся на обезьян», и ваша группа коллективно решит пойти в горы, чтобы поохотиться на диких свиней, то абсолютно целесообразно считать, что ваше мнение (ваш «голос») повлияло на коллективное решение.

Во-первых, группа небольшая, так что у каждого взрослого в группе из 150 человек роль в коллективном голосовании гораздо значительнее, чем у гражданина на президентских выборах в США.

Во-вторых, «голосование» (коллективное принятие решений) в условиях жизни предков не требовало тайного голосования. Все в группе знали, как «проголосовали» все остальные. В отличие от современных общенациональных выборов, ваше мнение и мнение вашего оппонента могли быть взвешены в неравной мере.

Так что у вас есть все (рациональные) мотивы считать, что ваш голос оказал влияние на совместное решение, и вы должны пытаться продолжать влиять на коллективное решение группы. В то же время у вашего конкурента есть все (рациональные) мотивы считать, что его мнение в вашей группе не имеет веса, и он, возможно, должен перестать пытаться влиять на решение группы.

В своей статье в «SocialForces» в 2001 году я предположил, что, возможно, именно поэтому мы воспринимаем результаты последних выборов как подкрепление или как наказание в ответ на нашу последнюю реакцию (и при голосовании, и при воздержании). Восемь лет спустя команда неврологов, во главе с Кевином С. Лабаром в Центре когнитивной нейробиологии в Дьюкском университете, дает первое прямое свидетельство моей гипотезы.

В своей статье «Доминирование, политика и физиология: изменение уровня тестостерона у избирателей в ночь на президентские выборы 2008 года в Соединенных Штатах», опубликованной в «PLoS One», Лабар и его коллеги взяли образцы слюны у 57 избирателей мужского и 106 избирателей женского пола в ночь на президентские выборы 2008 года в 20:00 до того, как объявили победителя, на момент объявления победителя, через 20 минут после объявления победителя и через 40 минут после объявления победителя.

Как демонстрируют их графики, у женщин уровень тестостерона, судя по всему, не меняется в зависимости от того, какого кандидата они поддержали. Среди мужчин, наоборот: у тех, кто голосовал за Обаму, сохранился высокий уровень тестостерона, тогда как те, кто голосовал за Маккейна и других второстепенных кандидатов, испытали стремительное падение уровня тестостерона через 40 минут после того, как победитель был объявлен.

Более ранние исследования обнаружили, что уровень тестостерона у теннисистов и шахматистов (да, шахматистов) мужского пола варьируется в зависимости от исхода состязания. Уровень тестостерона у победителей после их победы остается высоким, тогда как уровень тестостерона у проигравших после поражения стремительно снижается, вероятно для того, чтобы вызвать безропотное поведение после их поражения в соревновании.

Исследование Лабара и др. – это первая эмпирическая демонстрация того, что сторонники кандидатов в президенты воспринимают результаты выборов так же лично, как теннисисты и шахматисты воспринимают результаты своей игры. Выходит, что, по крайней мере, избиратели мужского пола воспринимают результаты выборов очень лично, что подтверждает мои размышления. Если этот результат можно будет воспроизвести и обобщить, то мы сможем, наконец, узнать, почему люди голосуют.

Естественно ли для человеческой природы жаждать наследственной монархии

Когда некоторое время назад скоропостижно скончался состоящий в должности конгрессмен Джек Мурта (демократ от штата Пенсильвания), то одна из кандидатур, которая была упомянута и некоторое время рассматривалась как возможная замена, была его жена Джойс. Это обычное дело.

Когда в прошлом году умер сенатор Тед Кеннеди (демократ от штата Массачусетс), его жена Вики всерьез рассматривалась как возможная временная замена. И когда в 1998 году, будучи у власти, скончался конгрессмен Сонни Боно (республиканец от штата Калифорния), его вдова Мэри пришла в должности ему на смену. Она до сих пор представляет округ своего покойного мужа. Все это случилось, несмотря на то, что ни у одной из вдов не было опыта в политике на момент смерти их мужей.

Иногда политическая власть передается другим членам семьи. Когда мой бывший конгрессмен Бад Шутер (республиканец от штата Пенсильвания) подал в отставку из-за расследования на этической почве, он был сменен его сыном Биллом, который по сей день представляет 9-й округ Пенсильвании. По-видимому, этические проблемы его отца не препятствовали его успеху в политике. Я уверен, что в Конгрессе имеется множество прочих примеров семейной преемственности, о которых я не в курсе.

И Конгрессом это не ограничивается. Членов семьи мы избирали в качестве президентов Соединенных Штатов (Адамсов, Рузвельтов, Бушей, а также без малого Кеннеди и Клинтонов). В Аргентине популярный президент Нестор Киршнер предпочел не стремится (почти что наверняка) к переизбранию на второй срок подряд и отступил в 2007 году таким образом, чтобы его жена Кристина могла выдвинуться и победить на президентских выборах. И она это сделала. В подавляющем большинстве аргентинцы проголосовали за нее и она победила с большим отрывом.

Соединенные Штаты – это одна из давнейших и наиболее хорошо зарекомендовавших себя представительных демократий в мире. Вероятно, это также единственное из ведущих государств мира, у которого никогда не было опыта наследственной монархии. Фактически, страна была основана именно с целью отказа от правил наследственной монархии.

Почему же в таком случае сейчас, когда мы за последние два столетия четко организовали безопасную форму представительной демократии, мы действуем так, будто состоялась наследственная монархия: избирая жен, сыновей и других членов семей политиков?

В силу вышесказанного, я уверен в том, что, как и в любой иной профессии или карьере, для того, чтобы быть хорошим политиком требуются определенные навыки и личные качества, и эти навыки и личные качества очень даже могут передаваться по наследству. Так что вполне логично, что сыновья и прочие генетические родственники (но не жены) бывших политиков сами стремятся к политической карьере и сами становятся хорошими политиками. Но я говорю не об этом.

Меня интересует, почему люди хотят, чтобы жены, сыновья и другие родственники бывших политиков добились желаемого у власти и голосуют за них так, будто у нас наследственная монархия и политика должна являться семейным делом?

Семейный бизнес распространен повсеместно. Во всем мире сыновья и дочери наследуют и продолжают ремесло и профессии своих родителей. Но политика в представительной демократии отличается от этого, поскольку продолжение семейного дела требует народной поддержки и одобрения. Сыну владельца магазина хозтоваров или пластического хирурга не требуются чье-либо одобрение и поддержка, чтобы продолжить семейное дело. А сыну конгрессмена требуется.

Интересно знать, насколько распространена данная практика семейной политической преемственности в других представительных демократиях кроме как в Соединенных Штатов и Аргентине (кажется, я припоминаю, что в Польше были братья-близнецы, в одночасье ставшие президентом и премьер-министром).

Если окажется, что люди во всем мире склонны желать, чтобы члены семей преуспевали в политической должности, тогда такое желание очень даже может быть частью всеобщей человеческой природы. Значит ли это, что люди по своей природе повсеместно нуждаются в наследственной монархии (но с народной поддержкой)? Есть ли в нашей человеческой сущности что-то такое, что нуждается в том, чтобы наши политические лидеры сменялись их женами, сыновьями и другими членами семьи?

Источники: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4

(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Загрузка...

Иван Палий

Главред