Неразрешимые загадки эволюционной психологии

Последнее обновление статьи: 29.10.2018

Эволюционная психология — наука достаточно молодая. И в ней есть еще много интересных загадок. Эти загадки — это вопросы на которые ищут ответы биологи, социологи, философы, и даже многие из нас, когда размышляют о тех или иных событиях в жизни, взаимоотношениях с другими людьми. В этом посте Канадзава достаточно осторожно ищет ответы на подобные вопросы. Далее адаптированный перевод.

Что мы знаем из того, чего мы не знаем (известное неизвестное)

Исключая пару спонтанных сообщений в ответ на текущие события (скандал с Элиотом Спитцером, а также расставание Джимми Киммела и Сары Сильверман), сейчас я опубликовал 50 постов в своем блоге «Научный фундаменталист», и это – мой пятьдесят первый. Думаю, пришло время сделать небольшую паузу и подвести итоги.

В последних 50 постах я обсуждал всё от пениса до Бога и всё, что находится между ними. Вне зависимости от конкретной рассматриваемой темы, постоянная тема в моем блоге была направлена на то, чтобы пролить свет на силу эволюционной психологии в объяснении мыслительного процесса и поведения человека: что мы думаем, что мы чувствуем, чего хотим и что делаем.

Диапазон тем, освещенных в этом блоге, отражает мое убеждение, разделяемое всеми психологами-эволюционистами, что эволюционная психология предоставляет лучшие и самые неоспоримые (в отличие от приблизительных) объяснения человеческого поведения.

Впрочем, тот факт, что эволюционная психология может объяснить так много в человеческом поведении, не означает, что она может объяснить все. Пока что. Хотя у меня нет абсолютно никаких сомнений, что эволюционная психология (наряду с психогенетикой и когнитивной нейробиологией) может, в конечном счете, в один прекрасный день объяснить все мыслительные процессы и поведение человека, но этот день все еще далек. Все еще есть так много того, чего мы не знаем.

Между тем – если позволите мне на минутку стать рамсфельдианцем, – мы не только знаем то, что знаем, но также знаем о том, чего не знаем. Есть очень мало того, что мы не знаем, из того, что мы не знаем, и еще меньше того, что мы знаем, из того, чего не знаем. Важно то, что, в отличие от социологов, мы знаем, чего мы не знаем.

В последней главе нашей книги «Почему у красивых людей больше дочерей» с названием «Поставьте в тупик эволюционных психологов: несколько более хулиганских вопросов» (названием главы я обязан моему великолепному редактору, Мариан Лиззи, в Perigee; моя первоначальная высокохудожественная идея для названия главы была «Вывод»), мы обсуждаем некоторые из этих оставшихся вопросов в эволюционной психологии – чего мы до сих пор не знаем, известное неизвестное.

Сначала мы заново пересматриваем шесть вопросов, которые Роберт Райт рассматривал в конце своей книге «Моральное животное» 1994 года как неразрешенные головоломки в эволюционной психологии.

Что насчет гомосексуалистов?
Почему родные братья и сестры часто настолько отличаются друг от друга?
Почему люди принимают решение иметь небольшое число детей или не иметь ни одного ребенка?
Почему люди совершают самоубийство?
Почему люди убивают своих собственных детей?
Почему солдаты умирают за свои страны?
В нашей книге мы рассматриваем 1, 2 и 5-ю головоломки, как такие, которые были решены с тех пор, как в 1994 году Райт составил список, но головоломки 3, 4 и 6 все еще по большей мере не решены. Затем мы добавляем в список несколько новых пунктов.
Почему дети любят своих родителей?
Почему у родителей в промышленно развитых странах так мало детей?
Почему люди находят загар привлекательным? Почему мужчины прибирают к рукам пульт дистанционного управления и, в большинстве случаев, переключают каналы намного чаще, чем женщины? Почему мужчины в основном ответственны за барбекю и нарезку мяса, а женщины выполняют большую часть прочей готовки?

Важно помнить, что они являются нерешенными вопросами для эволюционной психологии, не более того. Некоторые вопросы, такие как «Почему дети любят своих родителей?», – это даже не вопросы для кого-то другого, кроме психологов-эволюционистов. Конечно, дети любят своих родителей! Это естественно и вполне логично!

Да, это абсолютно логично для всех, кроме как геноцентрической точке зрения психологов-эволюционистов. Чтобы максимизировать свою инклюзивную пригодность (репродуктивный успех), родители должны любить своих детей, чтобы поощрить их родительские инвестиции в детей, и, как я уже рассуждал в более раннем посте, тем, как сильно родители любят и сколько инвестируют в конкретного ребенка, определяется вероятным будущим репродуктивным успехом ребенка – насколько физически привлекательным, умным и общительным является ребенок, – а не тем, насколько ребенок любит родителей.

Поэтому детям совершенно не обязательно любить своих родителей, так как родители будут любить их, даже если бы те так не делали. Так что это загадка, почему дети любят своих родителей.

Ввиду того, что я завершил рукопись нашей книги несколько лет назад, у меня появилось еще больше головоломок в рамках эволюционной психологии. Я обсужу их в нескольких следующих постах и продолжу включать в перечень, когда в ближайшие месяцы и годы придумаю больше неразрешимых головоломок.

Оставшаяся головоломка №7: Почему дети любят своих родителей?

В предыдущем посте я перечисляю некоторые из оставшихся тайн в эволюционной психологии, которые я вначале перечислял в заключительной главе нашей книги «Почему у красивых людей больше дочерей». Мой друг и коллега по Лондонской школе экономики, Дэвид де Меза, просто предположил возможное решение для оставшейся головоломки №7: почему дети любят своих родителей.

Как я объясняю в предыдущем посте, родители были созданы для того, чтобы любить своих детей – любят ли их дети в ответ или нет, – чтобы побудить родителей инвестировать в детей и увеличивать их репродуктивный успех. Детям не обязательно любить своих родителей, поскольку эволюционно родители призваны любить своих детей независимо от того, любят ли дети их в ответ или нет. Как следствие – загадка.

Вместе с тем, Дэвид обращает внимание: учитывая, что родители уже любят своих детей, дети, которые любят своих родителей и, таким образом, инвестируют в них, как предполагается, в среднем добьются большего, чем дети, которые не любят своих родителей и, следовательно, не инвестируют в них.

Это объясняется тем, что, учитывая безоговорочную любовь родителей к своим детям, большая часть ресурсов, вложенных в родителей, будет передана детям и их детям, внукам родителей. Да, дети людей, которые любят и инвестируют в своих родителей, в среднем получают больше ресурсов, чем дети людей, которые не любят и не инвестируют в своих родителей. В результате стремление детей любить и инвестировать в своих родителей будет выделяться и распространяться на всю популяцию.

Конечно, дети связаны с родителем только половиной своих генов, в той же пропорции, что и с собственными детьми или родными братьями и сестрами. И потому, репродуктивно говоря, инвестирование ресурсов в родителя почти так же хорошо, как инвестирование в своих детей или родных братьев и сестер.

К тому же, ожидается, что свои дети и родные братья и сестры живут намного дольше (и имеют гораздо более продолжительную репродуктивную жизнь), чем собственный родитель, поэтому инвестиции в детей и родных братьев и сестер всегда должны быть лучше, чем инвестиции в своих родителей.

Тем не менее, Дэвид замечает, что, с того момента как их дети и родные братья и сестры накормлены, одеты, а также в прочих отношениях ухожены, дальнейшее вложение средств в них будет иметь уменьшающуюся отдачу, а средства могут быть использованы более эффективно посредством инвестирования их в своих родителей. Если родители живут дольше и остаются более здоровыми, они могут быть рядом, чтобы приглядывать за своими внуками или даже правнуками, тем самым увеличивая репродуктивный успех индивида.

Объяснение Дэвида не только истолковывает, почему дети могут любить своих родителей, но и прогнозирует, что люди никогда не будут любить своих родителей больше, чем любят своих детей и родных братьев и сестер.

Любые ресурсы, которыми обзаводятся индивиды, сначала должны быть инвестированы в их детей и родных братьев и сестер, и только после того, как о них хорошо позаботились, в своих родителей. Я думаю, что это весьма соответствует нашим обыденным наблюдениям.

Дэвид предполагает, что его объяснение – это всего лишь вариант известной «Теоремы об испорченном ребенке» лауреата Нобелевской премии, экономиста Гэри С. Беккера.

Беккер утверждает, что даже испорченный ребенок, не склонный быть бескорыстным по отношению к членам своей семьи, будет альтруистичным, когда он в курсе, что он, например, унаследует больше денег от своего родителя, если будет альтруистически вести себя по отношению к другим членам семьи.

Существует, по крайней мере, по моему мнению огромное философское различие между микроэкономикой, которая часто постулирует, что человеческие субъекты принимают рациональные решения (хотя их стандартный образ действий, приписываемый другому экономисту-лауреату Нобелевской премии, Милтону Фридману, заключается в том, что люди действуют так, «будто» они принимают рациональные решения) и эволюционной психологией, которая исходит из того, что все решения, в сущности, принимаются эволюцией, а люди на самом деле не принимают никаких сознательных решений.

Например, испорченный ребенок Беккера принимает расчетливое решение вести себя хорошо с членами своей семьи, потому что он сознательно надеется получить более солидное наследство и другие преимущества, если он так делает; другими словами, он не очень славный (если бы он был действительно славным, он не был бы изначально испорченным ребенком).

С точки зрения эволюционной психологии, если Дэвид прав, дети эволюционно призваны быть милыми со своими родителями; другими словами, они искренне милы. Но я вижу логическую связь между «Теоремой об испорченном ребенке» Беккера и объяснением Дэвида о том, почему дети любят своих родителей.

Я думаю, что это может быть решением для оставшейся головоломки №7. По крайней мере, это больше не остается абсолютной тайной. Одна есть, осталось еще семь (вообще-то больше семи, потому что головоломка № 9 содержит в себе несколько разных загадок). К новым вершинам. Wir müssen wissen, wir werden wissen.

Оставшаяся головоломка №10: Почему мужчины убивают своих беременных жен/подруг?

По-видимому, был целый ряд случаев, когда мужчина был признан виновным или подозревался в убийстве жены или подруги, беременной его генетическим ребенком. Самые нашумевшие из этих недавних случаев включают Скотта Петерсона, осужденного за убийство своей беременной жены и их еще не родившегося ребенка и приговоренного к смерти, а также Бобби Каттса-младшего, бывшего полицейского, обличенного в убийстве своей беременной подруги.

Капрал морской пехоты, Сезар Лорен был обвинен в убийстве и сожжении тела своей коллеги, которая однажды обвинила его в её изнасиловании и, скорее всего, носила его генетического ребенка. Почему эти и другие мужчины убивают беременных женщин, носящих их генетических детей?

Убийство женщины, носящую их генетического ребенка – это при любых обстоятельствах загадка с точки зрения эволюционной психологии, потому что у этих мужчин всегда есть возможность отказаться от них.

Возможно, что некоторые мужчины в силу определенных обстоятельств не могут инвестировать в своих детей или желают поступать подобным образом по разным причинам, но в таких случаях наиболее очевидный способ действий – уйти от них. Нет абсолютно никаких причин убивать их.

Убийство членов группы всегда сильно осуждалось на протяжении всей человеческой (и, вероятно, предшествующей человеку) эволюционной истории. В связи с чем это является крайней мерой. Так почему, опять же, эти мужчины прибегают к нему?

С точки зрения эволюционной психологии ответом не может быть то, что эти мужчины боялись быть установленными законом как генетический отец ребенка согласно решению суда о ДНК-анализе, а затем быть юридически обязанными посредством суда выплачивать алименты с угрозой лишения свободы, если они не выполняют требования.

В среде предков не существовало ДНК-теста, процессов об установлении отцовства, уголовного суда и тюрем, поэтому мозг мужчин не может по-настоящему осознать их, и они вряд ли будут реагировать исходя из таких опасений.

Человеческий мозг испытывает трудности в постижении и решении вопросов касательно сущностей и ситуаций, которых не было в условиях жизни предков более 10 000 лет назад. Это известно как принцип саванны.

Например, если мужской мозг может на самом деле осознать искусственные средства контрацепции, такие как презервативы и таблетки, тогда они не должны расстраиваться, если их жены совершают измены, когда они находятся на таблетках, так как тогда мужчинам не наставят рога их виновные в прелюбодеянии жены и они не будут одурачены в отношении воспитания возникшего ребенка как собственного.

На самом деле, однако, для мужчин практически не имеет значения, были ли их жены на таблетках или использовали презерватив, когда они совершали супружескую измену. Это очень расстроило бы их, не смотря ни на что.

Аналогичным образом, если мужской мозг может на самом деле понимать таблетки, они не должны искать перспективу секса с молодой привлекательной женщиной с использованием возбуждающих таблеток. На самом деле, конечно, фактически не имеет значения, принимает женщина таблетки или нет; мужчины находят перспективу секса с ней одинаково захватывающей.

Они также не предпочитают заниматься сексом с менее привлекательной женщиной, находящейся не на таблетках как альтернативу сексу с более привлекательной женщиной принимающей таблетки. Это связано с тем, что таблетка не существовала в условиях жизни предков, где более привлекательные женщины всегда были в среднем более плодородными, чем менее привлекательные женщины.

Подобным образом причина, по которой мужчины вынуждены убивать своих беременных подруг и любовниц, не может быть в том, что они опасаются, будто рождение ребенка может поставить под угрозу их брак, так как, опять же, у них всегда есть вариант (практикуемый бесчисленными мужчинами на протяжении истории) отказаться от любовницы и её ребенка.

На протяжении всей истории эволюции «женатые» мужчины часто давали потомство с другими женщинами, а их «жены» обычно не очень волновались, пока мужчины не бросали их и их детей. Только когда у мужчин возникает желание оставить жену и её детей ради другой женщины, женщины ревнуют.

В действительности, я не могу представить себе какую-либо причину, по которой мужчины должны хотеть убивать женщин. Этот проблемный вопрос (возможно, единственный проблемный вопрос), по которому я не согласен с моим уважаемым коллегой и деканом современной эволюционной психологии Дэвидом М. Бассом, автором совсем недавней книги «Убийца по соседству: почему разум разработан для убийства».

Я согласен с Бассом в том, что люди, вероятно, разработали психологические механизмы, которые в некоторых случаях предназначены для того, чтобы заставить их убивать разного рода других людей. Но не женщин, в частности их жен и подруг. Я могу четко осознавать, что мужчины при определенных обстоятельствах спроектированы чтобы насиловать женщин, избивать своих жен или отказываться от них, но я не могу придумать никаких обстоятельств, в которых мужчины должны быть вынуждены преднамеренно убивать своих жен.

Женские репродуктивные ресурсы – наиболее ценные ресурсы в мире. Я считаю, что женщины – репродуктивно способные женщин, которые будут рожать ваших детей – просто слишком ценны, чтобы их убивать, и поэтому это большая загадка для эволюционной психологии (и, опять же, только для эволюционной психологии), почему некоторые мужчины так делают.

Оставшаяся головоломка №11: Почему родительские обязанности делают нас несчастными?

Социальные опросы часто показывают, что родители менее счастливы, чем соответствующие взрослые без детей. Это не имеет никакого смысла с точки зрения эволюционной психологии. Счастье (и другие эмоции) были выбраны эволюционно, чтобы побуждать нас поступать правильно для достижения репродуктивного успеха в контексте условий жизни предков. Репродуктивный успех – это конечная цель всего биологического существования (включая людей). Почему тогда наличие детей делает нас несчастными?

Я обнаружил, что дело обстоит именно так и в своей собственной работе также. В моем анализе в Общих социальных опросах в США я замечаю, что брак и родительские обязанности оказывают значительный положительный эффект интеракции на счастье и мужчин, и женщин. Выражаясь доступным языком, это означает, что одновременное состояние в браке и наличие детей делает американцев намного счастливее, чем состояние в браке и наличие детей как общий итог.

У счастья присутствует дополнительное усиление, если у вас есть и то, и другое одновременно. Поскольку успех в области репродукции – пребывание в отношениях супружеской четы и совместное воспитание детей – является высшей целью всех людей, то так вполне разумно с точки зрения эволюционной психологии.

Это было абсолютно логично, а именно до тех пор, пока редактор не указал мне, что основное последствие родительства было очень огромным и отрицательным, чуть побольше, чем положительный эффект интеракции.

Что, по существу, демонстрирует собой совокупность моего анализа данных, так это то, что быть родителем – отстой, но оно не так в тягость, если вы состоите в браке. Или, наоборот, это означает, что быть в браке отлично, но не так здорово, если у вас также имеются дети.

Конечно, вопрос в том, почему быть родителем – отстой? Почему родительство делает нас несчастными? Это не имеет никакого смысла с позиции эволюционной психологии.

В своей недавней статье «Радости родительства, рассмотренные повторно», опубликованной в журнале Американской социологической ассоциации «Контексты», социолог Робин У. Саймон, которая провела много исследований на тему эмоционального благополучия родителей и тех, кто ими не является, отмечает, что у родителей более частые отрицательные эмоции и менее частые положительные эмоции, чем у не-родителей того же возраста.

Однако она также обращает внимание, что родители выявляют «большую целеустремленность, больше смысла и большее удовлетворение от жизни», чем те, у кого детей нет. Мне интересно, может ли это более основательное, философское удовлетворение жизнью побуждать людей размножаться, несмотря на более частые сиюминутные отрицательные эмоции и менее частые положительные эмоции.

Единственная причина, по которой я могу думать о том, почему родительство может сделать нас несчастными, заключается в том, что мы сегодня воспитываем наших детей в целиком неестественной среде совершенно неестественным способом если сравнить с условиям жизни предков. И наши мозги, все еще застрявшие в каменном веке, не предназначены для того, чтобы мы были родителями в современном мире.

Биологически, детство заканчивается в период полового созревания. После полового созревания девочки задуманы так, чтобы покинуть свою семью и выйти замуж в соседнем племени, а мальчики созданы, чтобы стать самодостаточными и экономически независимыми охотниками, в надежде вскоре привлечь партнерш.

Конечно, сегодня это не то, что происходит в современной семье. У нас имеется искусственно затянувшееся детство, называемое «подростковым возрастом», когда дети являются биологически взрослыми, но социально и с точки зрения закона все еще дети.

Подростки, прошедшие период полового созревания, экономически еще зависят от своих родителей, а от родителей все еще ожидается, что их будут растить. Это, кстати говоря, по крайней мере, отчасти объясняет, почему подростки бунтуют против своих родителей. Они биологически не устроены так, чтобы быть экономически зависимыми от своих родителей и подлежать родительскому контролю в течение многих лет после полового созревания, по крайней мере, не в том масштабе, в котором этого требуют наши законы и социальные нормы.

Нам необходимо отправлять наших детей в школу согласно обязательному образованию и родители иногда должны поддерживать своих детей в колледже или, что еще хуже, в магистратуре. Мы не можем использовать наших детей в целях экономического производства, потому что существуют законы, запрещающие детский труд, так что дети – это фактические экономические обузы.

Мы должны колесить с ними с уроков балета на футбольные тренировки. Больше недостаточно быть уверенными, что они хорошо накормлены и достаточно здоровы для доживания до половой зрелости, чтобы они могли начать свою репродуктивную жизнь в период полового созревания.

Будет назидательным отметить в этом контексте то, что пролонгированное исследование показывает: родители были намного счастливее и менее подвержены стрессу в 1950-х годах, когда родителям (особенно матерям) не было необходимости совмещать карьеру с родительскими обязанностями, чем в 1970-х годах.

Я не уверен, что это единственная причина, по которой родительские обязанности делают нас сегодня несчастными. Я также задаюсь вопросом, означает ли «большая целеустремленность, больше смысла и большее удовлетворение от жизни», которое получают родители, в отличии от тех, кто не является родителями, то, что родители на самом деле счастливее, чем не-родители, несмотря на целый ряд негативных эмоций, которые они испытывают чаще и положительные эмоции, которые они испытывают менее регулярно.

Во всяком случае, почему сам процесс репродуктивного успеха делает нас несчастными, если мы созданы, чтобы его достичь и все, что мы делаем, в конечном счете, ориентировано на него, остается загадкой для эволюционной психологии (и, опять же, исключительно для эволюционной психологии).

Источники: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4

Что еще изучить?

Эволюционная психология старается объяснить причины того или иного поведения человека, а социальные технологии помогают использовать это знание на практике. Зарегистрируйся на онлайн-курс Владимира Тарасова «Персональное управленческое искусство» и получи доступ к технологиям, которые помогут стать намного эффективнее в карьере и личной жизни.