Развитие социальных технологий и мышление будущего по Тарасову

Последнее обновление:

Данная статья, это конспект открытой встречи Владимира Тарасова с творческой интеллигенцией города Сочи на тему «Социальное-технологическое мышление: мышление будущего», которая произошла 28 сентября 2018 года и в рамках которой, автор представил фундаментальный курс «Персональное управленческое искусство». Почему нам кажется, что время в современном мире бежит быстрее? Какие требования к мышлению выставляет современная жизнь? По какому признаку произойдет ближайшее расслоение людей? На эти и другие вопросы Владимир Константинович ответил в ходе своего выступления. Далее прямая речь.

Доброе утро! Я, собственно, хочу Вам рассказать о мышлении будущего, но ближайшего будущего, не далекого когда-то. И, собственно, моя задача рассказать Вам так, чтоб у Вас появились вопросы. Мой любимый жанр — это ответы на вопросы. Но я люблю на письменные отвечать вопросы. Вот я смотрю здесь такой стаканчик, где много карандашей. Сильно подозреваю для кого-то из Вас, у кого нет, чем писать. Как бы эту процедуру организовать. Вот так. А походу дела можно писать, когда вопрос возник, то потом трудно запомнить будет. Словом, я сделал всё, что мог в этом плане. Итак, я приступаю.

Мечты о будущем

Когда у нас было детство, у всех у нас оно было, многие из нас читали фантастику — Жюль Верна, еще кого-то — и было представление, что люди, которые говорят о будущем, это очень интересно читать, но вот это будущее будет не при нас, не при нашей жизни, а когда-то будет. А вот вдруг время пошло быстрее, быстрее, и будущее стало такое, что вот он уже при жизни нашего поколения случается, и интерес к нему сильно увеличился. Не только у любителей фантастики, но у всех людей, которые сами строят свою жизнь, размышляют о ней, о так называемых субъектах, потому, что люди делятся на объекты и субъекты.

Если грубо так делить, субъекты — те, кто обстоятельства под себя как-то подстраивают, смотрят, куда пойдут по жизни, планируют что-то, достигают, а объект — это существо более страдательное, приходится подлаживаться под те условия, которые другие люди создают. Вот, ну что делать — это у кого как складывается, жизнь и взрослость у кого как складывается, у всех по-разному. И иногда надо прямо думать о будущем, ну прямо здесь и теперь.

Я помню недавно я был на острове Русском, там было большое мероприятие, и я шел по дорожке, ко мне подошел предприниматель и на ходу хочет получить от меня рецепт будущего. Говорит: «Я вот проектирую дома для богатых, они люди такие, любят всякие штуки, то, чего у других нет». Но жизнь богатого — она скучна, он всё видел, всё слышал, всё кушал, везде был. И поэтому богатый человек нуждается в каких-то особых развлечениях, хорошо, если не извращениях. Вот. «Что бы мне такое, можете посоветовать, чего бы мне такой дом какой-нибудь предложить, чего нету в других домах». Ну мне пришлось напрячься и за две минуты ему что-нибудь сказать.

Я говорю: «Ну две такие вещи, одна на шаг вперед, другая на два шага вперед. На шаг вперед. Ну конечно должна быть в доме богатом комната с виртуальной реальностью: заходит и попадает в сад, на море, куда-то еще, там проводит время как угодно, это так сказать, ближайшее будущее. Чуть подальше, говорю, ну это здорово, когда у него есть специальное окно в доме, терминал, для отправления и получения летающих дронов. Потому, что богатые люди будут иметь такие терминалы — окошко открыл, аэродромчик выехал, дрончик сел, он получил от кого-то что-то, вещи какие-то маленькие или записки, и отправил обратно, пока сидит заряжается. Ну вот такая вещь в ближайшем будущем должна быть в домах богатых.» Вот.

Он удовлетворился и пошел дальше. Вот я к тому, что будущее оно так близко стало, потому, что время ускорилось, и поговорим немножко об ускорении времени. Мы все это замечаем, вроде не так идет время, как в детстве. А в чем здесь фокус? В чем смысл? Почему это так? Ну ответ на этот вопрос примерно такой (мой ответ, может быть другие ответы есть, что жизнь технологизируется, что это значит)?

Ускорение времени

Раньше человек, когда был близок к животному, то у него была довольно убогая личность, в основном был животным и всё ему было не изведано, всё надо было познавать мир, никаких учебников не было. И вот это познание мира — он все время сталкивался с неожиданностью, каждый день много раз — с неожиданностью, неожиданностью, неожиданностью…

Потом стала появляться цивилизация, появились технологии, и возможностей стало у человека больше, стала личность расцветать, и где-то к промежутку между 19 и 20 веком личность приняла так сказать самое такое воплощении шикарное. После началась деградация потихонечку. Почему она началась? Она началась, конечно, в развитых странах, прежде всего, и сейчас мы это замечаем. По простой причине — технологий стало слишком много, все технологизируется, стандартизируется, человек становится взаимозаменяемым, люди становятся заменяемы.

Когда-то был такой член Сопротивления во время войны, писатель и философ, думаю, что многие из вас слышали это имя — Поль Сартр. Он даже сформулировал такой тезис: наука о человеке невозможна, возможны науки о животном, коим человек является, а человек — в той мере человек, какой он уникален, неповторим и незаменим. Незаменим. Вот это в нем человечное, все остальное — механика, животное и так далее…Вот.

Так вот, эта вот незаменимая часть стала сокращаться сильно, потому, что все технологизируется. Уже даже вкусы технологизируются, эмоции технологизируются, Вам подсказывают, когда надо кричать «Вау», когда хлопать, когда слезы лить, всё это так сказать по подсказке делается, и личность сжимается, сжимается. И сейчас, глядя на Запад или на подрастающее поколение, мы видим, что личность стала более убогая. Что делать, так сказать? Конечно, есть исключения, есть исключения на Западе, есть исключения в подрастающем поколении, но все-таки это исключения, потому, что технологии сокращают время.

Для того, чтобы это почувствовать, я Вам какие-нибудь образы дам. Ну, например, Вы поехали куда-то на новый курорт отдыхать. База отдыха. Первые два дня провели, Вам кажется, что Вы уже здесь неделю, если не больше. Вы всего два дня были, а кажется, что неделю или больше были. А когда вы две недели пробудете, как будто только вчера приехали. Отчего такое ощущение? Да от того, что, когда Вы приехали, вы знакомились, какая тут еда, какие дорожки, что тут есть, какие люди, было столкновение с неожиданностями, когда надо было принимать какие-то микрорешения. Вот чем больше столкновения с неожиданностями — значит, больше времени, это значит, оно медленней тянется, за один день много всего. А когда уже всё освоили, время пролетает, как пуля у виска. Всё. Поэтому у людей творческих конечно время медленней течет, чем у людей дела, потому, что творчество не так технологизировано, как дела.

Или приведу другой пример. В 1968 году мне выпала возможность поехать в Чехословакию. Ну была редкая возможность советского человека, я настроился и так далее, потому, что я был комсомольским маленьким деятелем. Я уже собрался, но тут мой товарищ, который сосед по лестничной площадке в Ленинграде, я учился в Тарту, а в Ленинград значит приехал. Он говорит: «А чего ты там в этой Чехословакии не видел?» А я вообще ни разу за границей не был. «Чего ты в этой Чехословакии не видел? Поехали лучше в Среднюю Азию без денег… Поедем на месяц без денег, сможем как это сможем, будем переезжать, на попутке там, люди нас будут принимать.»

Ну мне эта идея показалась заманчивой, и мы поехали. Начали бродяжничать месяц. Мы разделили роли. Он должен был познакомиться с человеком, чтобы началось общение, а мое дело было подключиться и довести разговор до того, чтобы нас пригласили покушать или переночевать, если это было вечером. Я так стал специализироваться, это была для меня хорошая школа жизни, мы прожили вполне нормально этот месяц, но я к чему говорю — каждый день это было — ты просыпаешься и не знаешь, где проснулся, что вокруг, каждый день столкновений с неожиданностью очень много, поэтому этот месяц у меня растянулся больше, чем пять лет, вот по воспоминаниям, по всему, по эффекту.

Это еще раз доказало — очень важно, чтоб у человека были столкновения с неожиданностью. Но не трагические, а вот хотя бы маленькие такие, потому, что он развивается тогда, его картина мира обогащается, т.е. он получает опыт. А опыт – штука такая, он не везде одинаков. Один из классиков управления сказал, что иногда двадцатилетний опыт работы – это опыт работы одного года, повторенный двадцать раз. Вот этот опыт довольно печальный, когда двадцать раз ты повторяешь один и тот же опыт.

Мышление будущего

Ну вот… это я к тому, что время убыстряется не просто так, это не ложное у нас ощущение, а вполне реальное, которое ведет ко многим последствиям. Вот уже подрастает поколение, которое в этом сжатом времени воспиталось, поэтому оно письма всякие, значит, от Татьяны к Онегину, оно заменило смс-ками, от Татьяны, значит, к Евгению, вот, длинных таких никто не пишет… Соответственно, всё убыстрилось, мы с некоторым, так сказать, то ли скепсисом, то ли с завистью, то ли с раздражением или осуждением смотрим на эту молодежь, которая два слова связать не очень может. Но это следствие убыстрения времени.

Вот когда мы думаем о будущем и пытаемся в него заглянуть, в основном мы фантазируем или читаем чужие фантазии, о том, какая будет техника, какая будет технология, каким будет человек — то ли это будет колобок с одним пальцем, чтоб кнопочки нажимать, то ли палец для него лишнее, будет голова профессора Доуэля, правда, там непонятно, зачем уши и глаза, когда можно сразу же всё воспринимать мозгом и так далее… Вот. Мы фантазируем о материальной составляющей.

Но вот я хотел поговорить не о материальной, а о ментальной составляющей. Как, в какую сторону должно меняться мышление… Это вопрос очень не простой, я Вам не изложу его системно, со всеми аспектами, это не такое место, но дать почувствовать этот образ я постараюсь. Подобно тому, как можно рисовать портрет человека, всё прорисовать – глаза, брови, нос, уши, крестик на груди, всё-всё прорисовать… А можно штрихи — немножко носа, немножко ухо…немножко волос, и узнаваемый… По этим штрихам… Если хороший художник, по этим штрихам мы его узнаем. Вот такой вот образ штрихами по поводу мышления будущего я и попробую Вам дать.

Ну я буду рассказывать Вам разные истории, потому, что истории запоминаются лучше, чем сухой текст. Вот в значительной мере мышление будущего существовало еще и раньше, но в очень узком кругу. Этот узкий круг составляли дзенские диалоги, дзенские перепалки друг с другом. Вот я на них хочу немножко остановиться. Это был узкий круг людей, но сегодня это становится актуальным.

Вот идут два учителя вдоль ручья. Прозрачный ручей, рыбки плещутся.

Один говорит: «Ой, как здорово этим рыбкам плескаться, как им радостно тут быть.»

Другой говорит: «Откуда ты знаешь, ты же не рыбка.»

А он говорит: «Откуда ты знаешь, что я не знаю, ты же не я….»

Конец диалога.

Значит, здесь задача какая…. Общаясь с другим человеком заставить как можно быстрее его растеряться. Растеряться. Вот когда он ответил – это называется, он прием применил «отправить подарок обратно». Тот к нему – откуда? И ты откуда знаешь? Короткий обмен мнениями, но потом есть, о чем подумать и тому, и другому. Диалог короткий, а размышления большие возникают. Вот это умение коротко говорить, короткие мысли, которые правильны, мы потом к ним вернемся, к этому вопросу. Но я расскажу еще одну историю, а потом попробую сделать вывод.

Были две дзенские школы, которые друг с другом конкурировали, в каком –то смысле, соревновались, можно сказать. Хочу обратить внимание – в чем разница между соревнованием и конкуренцией. Кто из Вас постарше – слышал такой термин странноватый «социалистическое соревнование». Которое закончилось, началась конкуренция. И поскольку многое советское кажется таким допотопным, убогим многим людям, а кто-то видит хорошие черты естественно, как это всегда бывает, и хорошие вещи были, и плохие, это всегда, во все времена было, не было времен, которые только плохие или только хорошие. Ну вот, так вот хочу обратить Ваше внимание на разницу между соревнованием и конкуренцией.

Разница между конкуренцией и соревнованием

Что ж такое соревнование? Это я хочу что-то делать лучше, чем другие, намного лучше — я хочу бежать быстрее, я хочу делать более качественные вещи — это всё соревнование, когда я хочу лучше, чем делают другие, а еще лучше — лучшее в мире. Это так сказать мотивация соревнования. Мотивация конкуренции — я хочу, чтоб другие делали хуже, делали дороже, чтобы рынок стал для меня пустой, когда всех конкурентов притопил, и тогда я могу делать не очень хорошо, но зато будет пользоваться спросом, поскольку остальных я притоплю и всё у меня будет хорошо. Вот это вот конкуренция.

Иначе говоря – соревнование – хочу, чтобы я делал как можно лучше, конкуренция – она может состоять – я как можно лучше, но другие как можно хуже. Вот этот вот желание, чтобы другим было как можно хуже, оно довольно развито у нас в нашей культуре, оно ложится, нам легче конкуренция, чем соревнование. Я это скажу по своему опыту.

Я, когда обучаю, я провожу игры в том числе. В зале бывает строятся государства, торговля, граница, таможня — всё это за три часа строится. Потом все проживают судьбу какую-то, кто-то богатеет, беднеет, кого-то в тюрьму сажают. Ну так вот, когда производство, то обычно даются какие-то детали, которые надо складывать вместе, так продукция делается. Потом её продают. Детали – ну скажем, у изделия допустим пятнадцать деталей каких-то. А учим русскоязычную публику.

И вот когда правила все объяснили, и идет подготовка к тому, чтобы начать действовать, как правило подходят два молодых человека, ну молодые – это вот до 40 у нас учатся, а более взрослые – после 40, но у нас совсем молодежь-то не учится, всё-таки у нас образование довольно дорогое. Вот. Это уже бизнесмены, которые могут платить. Вот подходят два таких человека и спрашивают: «А сколько у Вас таких-то деталей в запасе?» Я говорю: «Не волнуйтесь, сколько надо – столько и будет.»

А в чем здесь вопрос и в чем ответ? Мне понятно совершенно – они хотят скупить какие-то детали все, чтобы других людей взять за горло и у них бы покупали втридорога. Вот их бизнес с чего начинается. Они еще не изучили, как они сложат этот предмет, который они будут продавать, но их первое желание – перекрыть другим кислород. После этого можно подумать, что делать и как. Значит, когда я говорю — столько, сколько нужно — глядя в глаза, они понимают, что я их понял, разворачиваются и отходят. Это типичная картина. Типичная. Не десять человек подходят, обычно двое, вот они поговорили, решили, что вот давай других задушим, другие команды. Вот. Так.

Я это остановился почему. Между двумя дзенскими школами было соревнование. Но вообще, когда есть или соревнование, или конкуренция школ, руководители компаний или стран – они в общем между собой нормально общаются, пьют кофе вместе, а холопы дерутся обычно, холопы гораздо более бывают патриотичными, чем начальство. Начальство оно часто на двух стульях сидит, вот, а внизу-то… Ну понятно, что на войне умирают солдаты, генералов поменьше умирает, ну а кто повыше генерала – обычно так сказать живы остаются. Это нормально, чем ниже, тем патриотичнее. То же самое в этих двух дзенских школах, ребята дрались, но дрались они словами, а не руками.

Обратим внимание – когда человек начинает драться словами, а не руками. Маленькие дерутся руками. Что же происходит? Почему они перестают руками драться, а дерутся словами? А очень просто. Они научаются драться словами. То есть научаются управленческой борьбе. Управленческая борьба сделала человека человеком. Это мало кто понимает, обычно придают большое значение орудиям труда, и все такое прочее, но есть еще одна важная составляющая, без которой человек не стал бы человеком. Он научился управленческой борьбе. Если физическая борьба – это борьба за какое-то расположение предметов, раньше был кошелек в моем кармане, а теперь он перекочевал в ваш, это физическая борьба, если вы там отнимали у меня. А управленческая борьба – это борьба за роль, за то, чтобы играть ту или иную роль.

Я посмотрю, может быть я к этому вопросу вернусь, может нет, но если вы будете задавать вопросы, то я вернусь ко всему, что вас интересует. Так вот значит у них состояние такое — кто кого — у ребят.

Соревнование дзенских школ

Стоит один на дорожке, мимо бежит представитель другой школы и стоящий говорит: «Ты куда бежишь?»

Он говорит: «Куда ветер дует» и побежал дальше.

Тот, кто спросил, растерялся, значит он проиграл диалог — у него теперь есть над чем подумать, почему он не нашелся, что ответить. Потому что в дзенском искусстве надо ответить либо же словами шутливыми, как говориться, чтобы человек растерялся, либо ответить, как есть, либо иногда ударить палкой, но это в основном учитель, он иногда вместо слов бьет палкой, это тоже ответ. Но он растерялся и значит проиграл.

Он пошел к своему учителю, своей школы и говорит: «Вот такое дело, он бежал, я спросил, он говорит: «Куда ветер дует», и я растерялся.»

— «Ну!» — говорит учитель: «Ты должен был тогда задать второй вопрос «Куда бы ты бежал, если бы ветра не было?.»

— «Всё, понял спасибо».

И снова стоит на дорожке, ждет с удовольствием бегущего. Когда мы готовы к диалогу, мы испытываем удовольствие. Он с удовольствием стоит, ждет этого конкурента, тот бежит, и он спрашивает: «Ты куда бежишь?»

— «А куда ноги несут.»

Он опять растерялся, опять пришел к учителю и вот такое дело. Учитель: «Ну, слушай, что ты не понимаешь, что тут непонятного, еще Конфуций говорил: «Что того, кто по четырем углам квадрата не сможет вообразить, как выглядит четвертый угол квадрата, уже учить бесполезно, минимальное воображение должно быть», конечно, ты должен был спросить куда бы ты бежал, если бы ног не было.» Он: «Ну да, так просто».

Ну теперь он на все сто вооружен. Снова ждет соперника. Тот бежит. Он говорит: «Ты куда бежишь?»

— «На рынок за овощами».

Опять растерялся.

Эта история о том, что учитель помогает ему очистить мышление от мусора, от второстепенных вещей. Главное не на чем бежит, не почему бежит, а куда бежит. А тогда-то не важно, ноги – не ноги, ветер – не ветер и так далее. Помогайте сосредотачиваться на главном. Очищение мышления очень важная вещь.

В свое время был довольно известный философ Гегель. Философы его знают, а теперь многим учащимся то я думаю, что даже фамилия не известна. Так он замечательный тезис сформулировал. Что логическое – это есть историческое очищенное от случайностей. Если мы хотим понять логику какого-то явления, мы должны посмотреть, как оно зародилось, как развивалось, но уметь очистить от случайностей. Это умение очистить от случайностей одно из важных критериев нового мышления. Отрубить часть случайностей, потому что время убыстрилось, некогда мыслить с мусором в голове, надо очищать.

Возникновение управленческой борьбы

Ну давайте попробуем очистить, я попробую очищать какую вещь — я уже сказал об управленческой борьбе, а теперь я вам постараюсь раз и на всю жизнь дать её понимание. Именно потому, что я буду рассказывать историю возникновения и очищать случайности и по ходу просто не буду называть эти случайности. Не бойтесь, не напрягайтесь это будет не сложно. Это будет очень просто.

Вот представим семью, где есть два ребенка, два маленьких, два малыша, один постарше другого, которые поссорились. Потому, что старший у младшего взял игрушку, вырвал из рук, тот сопротивлялся, но он вырвал. Произошла физическая борьба. Что младший сделал — он заплакал. Заплакал и подняв руки вверх, пошел к маме. Что сия поза означает? Она означает, что он хочет игрушку? Нет. Она означает, он хочет к маме на руки.

Почему он из-за игрушки заплакал, а хочет к маме на руки? Потому, что в его картине мира, он был обижен и место где он находился, а находился он сперва не на руках, оно опасное для него. Он хочет в безопасное место. У мамы на руках это по безопасности номер два место, а самое безопасное, но ему туда никак, это когда он был у мамы в животе. Второе по безопасности это у мамы на руках. Третье по безопасности это у папы на руках. Не будем продолжать эту линию, но она вот какая-то иерархия есть, безопасного места.

Собственно, взрослый также поступает, где-то какой-то скандал или драка намечается, что нормальный взрослый делает — он старается покинуть этот уголок, отойти подальше или вообще выйти из помещения, где что-то неприятное. Прежде всего попасть в безопасное место, потом уже можно думать и так сказать и другому говорить, как надо было, как можно поступить и так далее, но прежде всего попасть в безопасное место. Это нормальная реакция человека, из опасного в безопасное место.

Мама — человек занятый. Все мамы заняты и заняты даже те, которые не работают, и так сказать, и где служанки есть и родители, они все равно всегда заняты чем-то. Мамы – это люди, которые заняты. Поэтому мама хочет, она взяла то его на руки, но хочет как-то все-таки восстановить статус-кво, поэтому она забирает у старшего игрушку (она сильнее старшего вот на этот момент времени) и дает её младшему, а младший отталкивает игрушку.

Она: «Ну, дурачок, ты же вот эту игрушку хотел, на, возьми».

Отталкивает. Младший не хочет игрушку. Почему он не хочет игрушку? Потому что он умный, он понимает, как только он игрушку возьмет, он опять будет ссажен с рук на опасную территорию.

Но это так вначале. Потом он начинает улавливать алгоритм — если старший обидел, физически выиграл, то он маме жалуется, мама дает эту ему игрушку, и он уже ради игрушки начинает вопить, когда ему не плохо и не больно, чтобы игрушку дали. И вот это получается треугольник, он к маме, мама на старшего действует и игрушка переходит к нему. Вот мы видим, что он подключает внешний ресурс «Маму» и возвращается его собственность ему, поэтому не страшно быть слабее противника, если есть внешний ресурс, к которому ты обратишься.

Возможность обратиться легко и надежно к внешнему ресурсу называется властью. Поэтому Мао коротко сказал: «Винтовка рождает власть». Что такое винтовка – это внешний ресурс. Ты можешь быть физически хилым, но, если у тебя в руках винтовка ты и богатыря не очень побоишься, если у него нет этой винтовки. Вот суть. Пока еще мы не видим управленческой борьбы, но к ней мы сейчас подходим. И так повторяется несколько раз.

Складывается некоторое право обычая — младший плачет, мама решает вопрос в его пользу, но они подрастают, и мама начинает соображать, что вообще говоря, что-то вот как-то и младший когда-то виноват. А старший вдруг ей заявляет, когда она забирает очередную игрушку: «А зачем он этой игрушкой меня по голове бьет?». Вот началась управленческая борьба. Борьба за роль.

Мама всё время как бы решала вопрос, что старший – агрессор, а младший – жертва. А теперь старший этой репликой говорит ей: «Нет, я не агрессор, я жертва, он первый начал, он меня бил по голове игрушкой». Это серьезная новая вводная, началась управленческая борьба, потому что мама будет помогать тому, кто жертва и не будет помогать тому, кто агрессор. Теперь маме надо разбираться.

Правда, это такая очень трагическая минута получается, потому что как первый раз она решит вопрос в пользу старшего, то для младшего, который всю жизнь пока он жил, мама была на его стороне, а теперь мама, так сказать, перешагнула через баррикаду и ружье в его сторону повернула. Она теперь за старшего брата. Мама предательница. Это такая тяжелая минута для мамы и для сына.

Мама теперь не только роль внешнего ресурса должна играть. Если возникает борьба за роль жертвы, то она теперь невольно должна играть и роль судьи, разбираться. Она как-то судит, потому что не всегда конфликт, но и без нее бывает. Это сложно, ну и вообще у реального судьи. Обычно конфликт не на его глазах разгорается, и реальному судье судить сложно, он своими глазами не видел, а теперь должен всяким рассказам то ли верить, то ли нет. Верить тому, кто проверял, верить, что вещественные доказательства отсюда взяты, а не откуда-то еще.

Мама попадает в такую ситуацию, и ей, конечно, тяжело. Чтобы облегчить свою роль судьи (а когда судье легче играть свою роль? когда есть закон), мама вводит законодательство. Она вводит понятие движимого имущества, она говорит: «Вот игрушка твоя, а вот твоя, если из-за этой игрушки сыр-бор, то ты виноват, а если из-за этой, то ты виноват. Далее, этот угол комнаты твой, а этот твой, если на этой территории конфликт, то виноват тот, кто пришел.»

Вот законодательство, и облегчение вроде как есть. Просто посмотри, где и из-за чего спор, и вроде легко решать. Но довольно быстро возникает казус, как в любой системе законодательства. Когда она говорит: «Это его игрушка, почему ты ей играешь?», а мы до обеда поменялись, а он теперь раньше обеда хочет забрать – вот казус. Можно ли прекратить договор аренды раньше, если контракт не предусматривает более раннего прекращения аренды? Или на этой территории начали драться, а он меня в гости позвал, гостя бить не хорошо.

Хозяин, который позвал гостя и бьет – это в средние века сплошь и рядом делалось, приглашают в гости, а потом травят, в тюрьму сажают. Как удобно гостя заполучить, если он пришел к тебе в гости.

Значит, опять неправильно получается, сложно маме стало, она усложняет законодательство, но все-таки не бесконечно это можно делать. Мама вводит новые роли: законопослушный ребенок и незаконопослушный ребенок. Она это необязательно озвучивает, мы говорим, что у нее в голове происходит. Если не разобрать, кто прав, а кто виноват, тогда она этого наказывает. Он говорит: «Как, я не виноват!».

— «Ну знаешь, я разобраться не могу, но поскольку ты вечно задираешься, ты вечно первый начинаешь, то вот изволь, ты отвечаешь за свой имидж в моих глазах, у тебя имидж нарушителя, вот и постарайся свой имидж исправить.»

Она не говорит моими словами, у нее свои определения, но примерно это же. Итак, мама у нас становится судьей, а у судьи роль непростая еще вот в каком отношении, особенно если дети подрастают. Два важных различия: судья слабее вместе со своими внешними ресурсами, чем те, кого она судит, или нет? Если слабее, то боится более сильного. Двое спор ведут, а судья боится участника, тот богатый, сильный, со связями, а судья обычно не такой богатый и так далее. Тогда получается, что он судит в основном в пользу богатого. В сказках это многократно обыгрывалось, что судья судит в пользу богатого.

Когда судья начинает судить в пользу бедного? В сказках это обычно, когда он показывает камень большой за пазухой. Судья думает: «Ну, золота много, посужу его», а это оказывается камень. Ну, тоже правильно, что судья судит в его сторону, потому что потом бы судья был наказан этим камнем. Эта вся система судейская вполне нормальная. Другая крайность, когда судья со своими ресурсами гораздо сильнее тех, кого он судит, когда он не боится судить неправильно, они ничего ему сделать не могут, он может лениться, у него свои заботы, он может судить как попало, потому что ему не попадет. Тоже плохо.

Поскольку в картине мире судьи есть представления о богатстве или о социальном положении тяжущихся, и есть представление о своих возможностях, он может, оценив ситуацию, вот так поступать. Поэтому, чтобы он судил хорошо, надо, чтобы была неопределенность для него, он не знает, чем дело закончится, если он будет судить несправедливо.

Эту неопределенность создает суд второй инстанции, но в нашем разговоре о семье это может быть папа. В старину было время, когда отец был главным в семье, сейчас уже давно не так, сейчас это всё поменялось в основном, за редким исключением некоторых семей, но мы возьмем старую картинку, когда мама боится папы, потому что у папы деньги, папа может и физически воздействовать на маму, папа главный. Тогда папа – суд второй инстанции, можно пожаловаться ему, если мама неправильно судила. То есть возникает всё то, что в обществе, конечно, есть.

Но, если мы говорим о семье, то есть у нас подсудимые одни и те же все время, складываются человеческие отношения. Когда складываются человеческие отношения между предпринимателем и чиновником, между судьей и подсудимым, который не раз судим, то человеческие отношения обязательно приводят к коррупции, это неизбежная вещь. Причина коррупции не в том, что люди хотят разбогатеть, хотя и это тоже, а то, что возникают человеческие отношения.

Если мы говорим, например, о коррупции между предпринимателем и чиновником, то возникает как? Если предприниматель что-то нарушит, его оштрафуют, накажет государство, он отвечает. Если чиновник забудет его документы подать вовремя, и он за это потерпит большие убытки, значительные, из-за того, что чиновник ошибся, то чиновника никто наказывать не будет. Но чиновник, как человек, который все-таки совесть имеет какую-то, он чувствует свою вину перед предпринимателем, что он его подставил из-за того, что забыл, поленился и так далее. Как он может обыграть? Ну, в следующий раз я пойду тебе навстречу – вот она коррупция. И теперь ты мне, я тебе, дни рождения, подарки, всё пошло-поехало.

То, что чиновник не отвечает за свои ошибки материально или как-то еще, это и есть причина коррупции в государстве. И в семье тоже возникает невольно некоторая коррупция и появляется разное отношение. Папа ближе к этому ребенку, а мама ближе к этому ребенку. Чаще это бывает так, когда ментально ближе папа к этому ребенку, а мама ближе к этому ребенку. Ну, условно говоря, самая большая разница человеческая – это фельдфебель, скажем, и художник. Это тяжело люди друг друга понимают. И когда такая разница возникает, папа и мама одно, а дети тоже по-разному, кто-то более художественно понимает, кто-то более рационально, то есть возникают те самые взаимопонимания, и чаще споры решаются в пользу того ребенка, кого данный родитель понимает лучше.

Возникают новые роли – роли союзника в управленческой борьбе, это уже знакомое. Вам не тяжело слушать это все, нет? По-честному? Так, тяжело, я вижу, да. Нет? Ну ладно, я человек доверчивый, поверю на слово.

Роль союзника в управленческой борьбе

Роль союзника. Остановимся на этой роли, очень важная роль в управленческой борьбе, и многие люди попадают в неё, не понимая, что это такое. Союз-то образуется, на работе есть сотрудники, оппоненты. Это везде, в любой компании, в семье это бывает, в государстве, само собой. Есть такой лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц, который автор новой науки — науки этологии, он за это Нобелевскую премию получил. То есть науки о поведении животных, где он очень подробно, с примерами, доказал, что многие механизмы животных есть и у человека. Более того, человек думает, что это чисто человеческие механизмы, а оказывается, у животных они давно были, и он их не придумал, а получил по наследству от своего животного прошлого.

Я одну картинку приведу как пример. Это у Конрада. Идет по дорожке пара, гусь с гусыней. Они еще не женаты, но в принципе перспектива такая есть. Но гусыня выбирает, стоит ли ей связывать свою судьбу с этим гусем или этот гусь еще тот. Как ей выбор сделать? Таким образом она делает этот выбор. Они встречают другую пару, не важно, те уже женаты или нет, и гусыня номер один начинает задирать гусыню номер два.

Разгорается конфликт между двумя гусынями, дальше она делает шаг в сторону и смотрит: её потенциальный спутник жизни, он выступит на её стороне или нет? Ей важно, чтобы потенциальный спутник жизни выступил на её стороне, когда она виновата. Когда виновата другая, тогда и прохожий может поддержать, это не фокус – поддержать, а ты поддержи, когда я виновата. Вот если ты поддержишь, когда я виновата, то, конечно, когда я не виновата буду, тогда тем более поддержишь.

Этакая проверка, провокация. Гусыни, они на провокацию горазды. Она смотрит: если поддержит её, то это более-менее нормально, можно замуж выходить, а если он не поддержит, начнет разбираться, кто прав, кто виноват, тогда это ненадежный партнер по жизни. И вот, собственно, она таким образом превращает его в союзника. Кто такой союзник? Союзник – это тот, кто поддерживает нас и когда мы правы, и, что очень важно, когда мы неправы. Мы знаем, часто и женщины так делают, сами конфликт начинают для того, чтобы либо проверить супруга, либо чтобы его в бодром тонусе держать.

Союзник – это здорово, когда тебя поддерживают, даже тогда, когда ты не прав, но мы чувствуем, что здесь есть какая-то этическая трещина. Что-то с этикой неправильно, когда поддерживают человека, когда он неправ. Эта этическая трещина потом развивается и дает результат какой? Ярко видно все роли тогда, когда речь идет не о управленческой борьбе, а о настоящей войне, и, надо сказать, в настоящей войне сложился тезис: «Союзник сегодня – противник завтра, противник сегодня – союзник завтра».

Остановимся на этом пункте, поскольку союзник в управленческой борьбе, в быту – всё это имеет место. Когда я говорю о войне, это не значит, что это очень далеко от каждого из нас. Нет, это совсем рядышком, мы всё время этим занимаемся, только эти механизмы не выделяем, потому что очень важно иметь зрение, чтобы выделять механизмы: что люди именно делают, почему так, почему такие слова, почему такая реакция? А почему союзник сегодня – противник завтра?

Он – союзник, он не в моей армии, он только в союзной армии. Ну что ж, когда начинается война, мы не знаем, кто победит, то мы поддерживаем союзника, он поддерживает нас, мы шлем ему грузовики, питание, шлем ему все, что можем, чтобы поддержать его. Чем он крепче, тем хуже противнику нашему, тем у нас больше шансов победить. Но ситуация меняется, когда мы с союзником уже явно начинаем побеждать противника. Что бывает после победы? После победы бывает дележ награбленного. Контрибуции и всё такое – это просто «награбленное» в старину называлось, сейчас это называется красивыми словами, но награбленное есть награбленное. Любая армия, на самом деле, это армия грабителей, только называется более интеллигентно. Ну вот, значит, будет дележ награбленного, а в какой пропорции этот дележ будет проходить? По тому, кто больше потерь понес на войне? Да ради бога, нет, конечно. Кто сильнее из союзников на момент окончания войны, тот больше долю и получит. Если союзник будет рыпаться, а он слабый, то научим его свободу любить.

Поэтому союзники к моменту окончания войны, когда они побеждают, они заинтересованы друг друга ослабить. Если я ослаблю до плинтуса, то всё достанется мне, всё, что теперь захватим у бывшего противника. Ему я буду сочувствовать, говорить: «Молодец, столько положил, такой вклад внес», – но всё материальное мне будет. И он такой же логикой руководствуется. Поэтому к моменту окончания войны мои интересы с противником совпадают: я за то, чтобы ослабить союзника, и противник за то, чтобы его ослабить. Поэтому мы с противником входим в сепаратные переговоры, либо формально, либо неформально через, так сказать, вертких людей, которые всегда бывают, когда война, по ту или другую линию фронта передают информацию, деньги, всякое.

Всегда есть такое, смазка такая, которая смазывает все воюющие стороны. И с противником я с удовольствием подставляю: я знаю его планы, я противнику сообщаю его планы, противник ему дал как следует, союзник ослаб, мне всё достанется. Но то же самое делает и союзник, поэтому союзники злятся. Когда Италия вышла из войны, ей от фашистов досталось. Были союзниками, а теперь нет. Вот что такое союзник. То есть мы видим, та трещина, которая в начале закладывается, а потом дает результат, что союзник превращается во врага, а враг превращается в друга, потому что вместе с нами против союзника, оказывается. Вот какие роли бывают.

И есть еще в экономической борьбе последняя роль. Это мы возьмем бабушку в семье, это нейтральная. Она обоих внуков любит, она в эти игры не играет. А чтобы запоминалось вам, потому что неясны мне ваши лица, что вы чувствуете, что вы улавливаете, поэтому я вам анекдот расскажу про союзников.

Была такая история: ну, пусть в Сочи была семья, где папа, мама, сын и дочка — подростки. Старая история, когда на месте, где сейчас расположен Санкт-Петербург, был расположен прекрасный город Ленинград. Папа едет из Сочи в командировку в Ленинград и решает привести что-то сюда. В Сочи было похуже, это сейчас оно расцвело, а раньше было как-то послабее тут всё развито. Папа говорит детям: «Вы скажите в стихах, что вы хотите, тогда я вам привезу то, что вы просите.»

Дочка первая говорит, дочки быстрее стихи сочиняют, чем мальчики. Дочка говорит: «Папа едет в Ленинград, привезет мне шоколад.» Он отвечает: «Замечательно, дочка, я тебе привезу. Ну, а ты чего хочешь, Вовочка?»

А Вовочка отвечает: «Папа едет в Ленинград, папа купит мне мопед. Он говорит: «Ну слушай, какие же это стихи? Что, не можешь напрячься и стихи сочинить?»

— Да я две строки средние пропустил.

— Какие две строки?

— Ну, хорошо, я тебе полное стихотворение прочитаю. Папа едет в Ленинград, мамин хахаль будет рад, и за этот вот секрет папа купит мне мопед.

Все понятно, да? Мы видим, что папа с мальчиком – союзники. Каждый родитель должен себе отдавать отчет: если ребенок не один, с кем он союзник? Почему он союзник? Почему он облегчит именно этому человеку, почему хуже именно этому? И так далее.

Это я отвлекся и рассказал вам, как логика познается, если мы очищаем её от случайностей. Жизнь заставляет, чтобы наше мышление было короче и эффективнее, потому что время быстрее идет. Как должен выглядеть, скажем, наш мысленный рассказ самому себе о том, что случилось? Часто мы о случившемся вспоминаем, а потом какие-то делаем шаги в будущее. Он должен напоминать нам полицейский протокол. Что это значит?

Полицейский слушает свидетелей или жертву. Те что-то много-много говорят, рассказывают какие-то детали ненужные, а ему надо вычленить из всего того, что говорится, факты, реплики. Любой разговор он делит на то, что в разговоре есть мусор, а что – не мусор. Один человек задал вопрос, другой ответил, этот предложил, этот отнес к предложению, этот внес какую-то дополнительную информацию, этот информацию услышал. Это всё – дело в разговоре, остальное – мусор.

Слушая другого человека, полицейский себе выделяет что-то и пишет протокол, и протокол гораздо короче, чем два часа рассказа потерпевших или свидетелей. Вот это умение слушать другого человека и быстро ухватывать, на уровне полицейского – это очень важное качество. Оно дает возможность быстро понимать суть происходящего.

Разница между мужчиной и женщиной

Конечно, это дается женщинам труднее. Все-таки мозг женщины и мозг мужчины устроены по-разному, и самая большая разница заключается в том, что так называемое мозолистое тело (то есть тот орган, который соединяет две половины полушария) у женщин обладает большой пропускной способностью, а у мужчин – маленькой. Из-за этого в логике у женщины всегда замешаны эмоции, а в эмоциях – логика. А мужчина либо логичен, либо впадает в эмоции уже без всякой логики. Мужчина реже в эмоции впадает, но зато уже по-крупному. Из-за этих женщин очень трудно говорить так, как полицейский хотел бы, чтобы они говорили, потому что женщина является тем существом, которое понимает, что она чувствует, когда она словами это высказывает.

Мужчина молча понимает, что он чувствует, ему даже мешает понять разговор, что он чувствует. Женщине, чтобы почувствовать, что она чувствует — надо выговориться. Часто есть непонимание — женщине надо выговориться, она что-то говорит, а мужчина слушает и только смотрит, мол, что тебе надо от меня? Чем помочь? Он, слушая, пытается заключить: «Я-то что могу сделать».

Вся лирика ему не очень интересна, потому что я могу помочь, я люблю, я готов помочь, но скажи — что тебе надо? А женщину это раздражает — что надо, я сама знаю и сделаю, мне выговориться надо. Вот. Чтоб выслушанной быть надо. Но разницы очень много между мужчиной и женщиной, всё рассказывать не буду. Я одну еще яркую расскажу, которая особенно полезна будет немногочисленным мужчинам, которые тут присутствуют.

Значит дело в том, что вот когда семья живет, то существует некоторый подсчет очков, что, чего, кому сделал? Кто накосячил? Ну какой-то подсчет очков. Так вот, подсчет очков у женщин и у мужчин разный. У мужчины плюс очко оно большое может быть — вот подарить автомобиль или же подарить билеты на хороший спектакль — в голове мужчины — это разные вещи. Поэтому, подарив автомобиль — можно год ничего не дарить. В картине мира женщины, в её ощущениях только одно очко — любое дело, которое мужчина сделал в её пользу — только одно очко. Не надо обольщаться. Поэтому те мужчины, которые дарят большие подарки, а потом ничего не дарят — они выглядят плохо, они выглядят не галантными, не заботливыми.

А вот по пустячку, но зато каждый день — это вот настоящий галантный мужчина. Он на большие расходы не идет, но он внимателен, и т.д. Значит, вот эту разницу — в одном случае очко умножается для мужчины на величину, а у женщин, так сказать, всё на единицу умножается. Это не важно — большие затраты или нет. Плюс еще одна разница при подсчете очков — женщины вообще склонны на затратное ценообразование в голове, а у мужчин — рыночное ценообразование.

Женщина не хочет продать магазин, который давно уже, пять лет приносит только убытки, куда-то отдать, потому что «мы столько в него вложили». Его ценность — не рыночная, а вот сколько в него затрачено. А мы за двадцать лет столько в него вложили — подсчитать эти деньги, вот за эти деньги надо и продать. Ну конечно продать невозможно.

Соответственно с этими очками — женщине важна не вещь, которая по ходу куплена, а на которую мужчина затратил много сил, времени, усилий, напрягался. Одна и та же вещь — она по-разному оценивается, в зависимости от того, как тяжело она далась, сколько он пожертвовал своего труда и внимания, а отнюдь не денег. Дальше я в эту область вдаваться не буду, тут все имеют опыт взаимодействия с другим полом. Вот.

О прошлом, когда мы говорим — важно научиться быстро выделять в прошлом, так как это делает полицейский. Потому что это гораздо короче и это гораздо адекватнее восприятие прошлого, чем вот со всеми чувствами, рассуждениями.

А что касается будущего — то это должно быть сценариями, не мечтами, а сценариями, и надо быстро строить разные сценарии и проверять, чем это закончится, к чему сценарий приведет. То есть надо решения принимать не потому, что, а для того, чтобы….

Не потому что, а для того, чтобы…

Есть разница, принятие решения «потому, что» — это мы реагируем на прошлое. А «для того, чтобы» — нам не так важно это прошлое, нам важно достичь этого самого будущего. Это два разных способа принятия решений. Покажу на практике.

Однажды случилось, что при передаче пачки паспортов между одним городом, в истории это был конкретно Саратов, четырех предпринимателей для какой-то экскурсионной поездки, вернее, поездки на наш семинар за границей, значит их передавали в конверте спец. почтой, а московская фирма, которая делала визы и прочее, она как бы получила три паспорта, там положили четыре, а тут три получили, возникло большое такое, серьезное происшествие.

Как в спец. почте мог затеряться паспорт? Как? Если бы, а это знакомая фирма, которая спец. почту доставляла, если бы она была незнакомая, тогда конечно оформляли бы опись на вложение, с проверкой там, опись сопровождалась. Но русский человек так устроен, что, когда он повторяющуюся работу делает, он обычно делает всё хуже, хуже, хуже. Потом начинает чем-то другим заниматься. То есть при повторении у нас качество снижается. Это у японцев повышается качество при повторении — всё лучше, лучше, лучше. А мы наоборот, потому что мы люди творческие, мы не любим конвейер, не любим одно и то же делать.

Нам подавай новое, натуры широкие, творческие по сравнению с другими. Вот.

Поэтому ну чего там опись класть, когда всё было в порядке? Когда всё было в порядке, а вот теперь не в порядке, описи нет, и одна барышня, которая отправляла и клянется, что она положила четыре паспорта, а в Москве клянется, что, когда открыла, сама открыла, лично открыла — и там три паспорта. И возникла серьезная ситуация. Надо сообщать этому предпринимателю, не очень хочется, что паспорт потерян, и что делать? Готовы разорвать ту на части, которая потеряла паспорт, только не понятно, какую из двух разрывать на части? Непонятно, как разрывать.

И вот уже созрела мысль, у того, кто всё это организовывал, что надо запугать, что вот если найдется паспорт и поймем, кто такая виновата, так мы её и с работы уволим, и вот это все такое прочее. Но тут разумный человек нашелся, который говорит, что это всё неправильно. Надо принимать решение, не исходя из прошлого, не потому, что, а для того, чтобы… Вы хотите наказать или вы хотите паспорт найти? Паспорт хотим найти. Ах, паспорт хотите найти? Тогда не надо ничего наказывать. Предложите премию в 100 долларов, а это было давно, когда 100 долларов были деньги, 100 долларов той, которая найдет. Не надо никого наказывать, дайте премию той, которая найдет.

Москвичка довольно быстро нашла паспорт недостающий, получила премию в 100 долларов. За находчивость. Я, конечно, я люблю распутывать всякие такие вещи, и дораспутывал, как же он потерялся.

Потерялся он так — что так в этой комнате, в этой туристической компании было две комнаты, одна сидела, та которая принимает эти конверты, а начальница в другой комнате. Она сама не распечатывала конверты, она отнесла в другую комнату к начальнице. А чтобы не было бы вопросов, она говорила, что сама лично. Соврала. Что произошло с начальницей? Она открыла, начальница, разные поездки, разные группы, и оказалось, что есть тезка того, чей паспорт потерялся. И в одной кучке оказалось два паспорта на одну фамилию, а в другой кучке ни одного.

Вот как произошло. Вот мы здесь видим здравый смысл, вот как бы вроде бы надо наказать ту, которая потеряла, а её поощрили. Потому, что надо принимать решения не потому, что, а для того, чтобы….

Так, теперь — а что значит — для того, чтобы? Когда мы решение планируем сделать, мы должны посмотреть, а как люди будут реагировать? Чем оно закончится? Нам важно, к чему приведет фактически это решение? Для того, чтобы научиться это делать, надо осваивать такой метод, как мысленный эксперимент. Что люди обычно не делают?

Мысленный эксперимент

Что такое «мысленный эксперимент»? Когда я учился в школе, начал обучаться физике, физика начинается с законов Ньютона, и меня потрясло, как Ньютон, не знаю, где ударение сделать правильно, вот, значит, открыл закон инерции. Как он его открыл? Сделал мысленный эксперимент, в голове, не с приборами. В голове сделал эксперимент. Это стало для меня образцом мысленного эксперимента. Как он сделал?

Представим себе досточку, которая наклонена. И мы толкнем шарик по этой доске. Толкнем. И он покатится, раз она наклонена, всё быстрее, быстрее, быстрее. Если она хорошо наклонена. Так что воздух не важен. Быстрее — быстрее. Теперь в обратную сторону — вверх толкнем, он будет всё медленнее, медленнее, и потом откатится назад. Значит, логика подсказывает, есть такое положение досточки, что, если мы толкнем его — он будет не быстрее или медленнее, а равномерно и прямолинейно, будет бесконечно двигаться по этой досточке.

Вот Вам и закон инерции. Тело, на которое не действует никакая сила, либо находится в состоянии покоя, либо движется равномерно и прямолинейно.

Вот меня потряс этот мысленный эксперимент, я взял на вооружение этот мысленный эксперимент.

Ну а теперь я Вам покажу один мысленный эксперимент, который в управленческой, в социальной области делаем. Я рассказываю часто о поощрениях и наказаниях, и рассказываю, что нужно как можно раньше поощрять и наказывать. Как можно раньше. Чем позже мы поощряем или наказываем, тем сильнее должно быть поощрение или наказание, чтобы оно сильнее влияло на человека.

С наказанием привожу такой пример, что вот есть наказание, когда вас приговаривают к смертной казни за четыре года до естественной смерти, ну некое существо знает, когда вы собственно умрете. Раз вы курите, вот это курильщика приговаривают, значит, смерть придет на четыре года раньше, раз вы курите. Просто и ясно. Останавливает ли это курильщика? Нет, не останавливает. Их останавливает может что-то другое, особенно, когда молодые, ну конечно, когда осталось пять лет и на четыре ты умрешь раньше, то это как бы останавливает. А вот так вот на протяжении всей жизни не останавливает.

А с другой стороны возьмем ток электрический. Один раз ударило и больше человек к проводам не лезет, потому что бьет сразу же. Если бы мы предположили, что ток бьет потом через двадцать лет после того как туда полез, ох, нас бы через двадцать лет и ждало бы приключения сплошные удары бы током, но поскольку он сразу же бьет значит мы сразу же прекращаем эту деятельность.

Электрический ток обладает двумя замечательными качествами. Из него надо брать пример любому руководителю, во-первых, он бьет сразу же, а во-вторых он умеет не слышать объяснения, почему туда полезли. Он все равно бьет, ему неважно как мы объясняем почему мы к нему полезли.

Руководитель тоже должен уметь и слышать, и не слышать. И любой человек должен слышать другого и не слышать другого. Когда надо слышать — когда человек говорит тебе что-то неожиданное, меняет твою картину мира, да надо слышать и слушать внимательно, а если не меняет, то что ты и так знаешь, то вот с тоской слушать его и ничего нового, то это не надо, надо значит сразу же переставать слушать.

Как это бывает модно у женщин, мужчины так не делают, насколько я видел, это когда кто-то на том конце телефона долго говорит одно и тоже, берут телефон и отводят в сторону и держат. Потом приставляют к уху, знакомое место, ничего пропущено не было. Вот этого жеста у мужчин я еще не видел, у женщин он есть, потому что женщинам важно выражать свои чувства движениями, поведением и так далее. А не внутри себя держать, наружу как-то, наружу. Вот сейчас есть в таком вот жесте.

Ну так вот, а какой пример я привожу на счет поощрений, вот здесь я делаю просто мысленный эксперимент, а аудиторию свидетелем этого мысленного эксперимента. И теперь эксперимент такой. Вот я владелец компании и руководитель компании, она там не знаю пусть человек пятьдесят, и у нас возникает необходимость разгружать или нагружать грузовики. Но она возникает так редко, что бригаду грузчиков не имеет смысла держать.

Ну мы находимся в некотором хабе где есть и склады, и бизнес-центры. Есть бригада грузчиков, которая где-то под навесом всегда курит и я просто за живые деньги их нанимаю. Знакомая бригада. И тут я решил поэкспериментировать, потому что тот руководитель, который не экспериментирует на своем участке, он медленнее развивается, а тот который экспериментирует понемножку, это попробую по-новому, это, развивается быстрее и быстрее проходит, двигается по восьми ступеням управленческого искусства.

Значит, и так, я говорю, делая мысленный эксперимент, я обращаюсь к этой бригаде грузчиков надо вот разгрузить. На три часа работы, слякоть, сырой снег идет, ветер, такая погода. Я говорю: «Ребята, вот когда разгрузите, я вам каждому дам по тридцать долларов сразу же, но у меня есть предложение, я вам дам не по тридцать, а по триста долларов, но не сегодня, когда вы разгружаете, не 28 сентября, а к 8 марта, по триста долларов — женам, что-то подарите. Выбирайте, тридцать сегодня или по триста к 8 марта. Вас шесть человек, я уйду на 10 минут, вы решите, но единогласно либо тридцать сегодня, либо по триста к 8 марта. Как вы мне скажите, так и будет». Я делаю мысленный эксперимент. Я ушел, возвращаюсь через десять минут и вот эксперимент в том, что я услышу. Ну редкая аудитория догадывается, что я услышу. Что я услышу? Что?

— Тридцать сейчас.

— Как?

— Тридцать сейчас.

Ну вот вы знаете. Вы жизни не знаете, точнее вы жизнь знает, но надо не только знать жизнь, но и уметь применить жизненные знания здесь и теперь к новой ситуации. Конечно я услышу: «Мы еще не решили». Вот когда вы вникните в реальность, то конечно реально будет так. А это значит, что для простых людей, а простые люди это те, кто в детстве не напрягались, был выбор: плохо сейчас и хорошо потом, или хорошо сейчас и плохо потом. Простые люди те, которые выбирали «Хорошо сейчас, плохо потом».

А люди не простые, они напрягались, они в школе напрягались, либо на улице, в уличных разборках напрягались, но где-то напрягались, где-то так сказать думали хорошо, проверяли свои идеи. Вот они выросли тогда вот, ну на улице там не все, не все так сказать дожили, но так или иначе, вот, всё-таки, либо там, либо там, либо там и там, где должны быть напряжения. Плохо сейчас, хорошо потом. Ну вот, грузчики люди простые, значит для них вот сейчас тридцать и потом триста примерно одинаково, то есть трудно решить вшестером. Это я продемонстрировал мысленный эксперимент.

— Значит, сколько я говорю?

— Час.

— Ну вы поняли, что я могу бесконечно говорить, да? Я где-то дошел до самого начала рассказа, поэтому я буду отвечать на письменные вопросы.

— Я предлагаю мне зачитывать

— Да, правильно. О простите до вопросов у меня есть еще кое-что. Извините. Сейчас самое то главное. Меня всегда мои коллеги критикуют, за то, что я выступаю и никогда не делаю рекламы нашим продуктам, поэтому, во избежание этой критики, я сделаю рекламу, значит у нас есть так называемый десятимесячный крауд-тренинг — это онлайн обучение.

Десять месяцев человек учится, сорок недель и выполняет задание. Приходится тратить четыре часа в неделю на это дело. Два часа слушать лекцию, потом на задание примерно два часа уходит, но человек через десять недель становится существенно более продвинутым, чем был до того.

Вот тут как раз и усваивает это новое мышление, которое я называю проще — социально-технологическим мышлением — которое адекватно той реальности, которая на нас катится и которым не обладает даже юное поколение, которое мне жалко. Они попадут, те кто не обладает этим мышлением, они попадут в мясорубку и в основном так же как при переходе к рынку основная часть населения пошла, так сказать в аут, мало кто приспособился, потом гаджеты появились, основная часть населения взрослого тоже, так сказать, мало чего в этом поняла, да.

А теперь новое поколение гораздо быстрее окажется, если мышление правильно не поставлено, то оно окажется вне игры, то есть идет дифференциация на продвинутых и на овощей. Эта дифференциация жесткая и через десять лет она будет видна глазом. Либо человек пошел вверх, либо вниз. Ну так вот, значит такой у нас крауд-тренинг есть — любой работающий или учащийся может вполне найти время этим заниматься.

А теперь перейдем к вопросам.

Ответы на вопросы слушателей

Вопрос 1. Владимир Константинович, а был ли такой случай, когда вам не удалось победить в управленческом поединке? Расскажите, пожалуйста, какой-нибудь интересный случай.

Ну конечно, такие случаи бывают. Чаще всего, когда этот поединок проходит мой с Хелле Валентиновной, правда. Потому что, во-первых, о поединке. Вначале я проводил поединки, и моя семья в них никак не участвовала, а потом Хелле сыграла и дочери сыграли, и я узнал, что до этого много лет совместной жизни я их знал плохо, а гораздо лучше узнал в управленческом поединке. Хелле тогда выиграла у того, с кем играла (не со мной, с предпринимателем). Случайно, Хелле не только моя супруга, она еще и директор Таллинской Школы Менеджеров. Конечно, такое бывает.

Расскажу интересный случай такого мини-поединка. В Финляндии есть место, где Дед Мороз бывает. Лапландия, да, там был у нас семинар – мы семинары часто проводим в местах таких экзотических. И вот там были как раз поединки, я обучал поединкам. Ну, люди играли-играли, а теперь ответы на вопросы.

Один слушатель – как выяснилось, юрист по образованию – спрашивает: «Владимир Константинович, вот смотрите, все играют в поединки, а вы не играете. Вы что, боитесь?». Я говорю: «Да, боюсь». Он говорит: «Опасаетесь?». Я говорю: «А чего это вы отползать начали?». Он смутился и сел на место. Вот, говорю, и поединок на этом закончился. На что обратить внимание? Он спросил, потом сам подумал, что надо как-то смягчить, стал отползать. Всё! А мое дело только зафиксировать. Если ты уже начал от меня отползать, ну, чего еще дальше делать?

Поединки иногда бывают очень маленькие, очень короткие – они у меня гораздо чаще в жизни, чем длинные. И, надо сказать, если б я вам рассказывал еще больше, я бы рассказал об этих коротких поединках, потому что они случаются всё время. Именно они строят нашу жизнь, потому что они дают либо доминирование, либо исполнение.

Когда люди не используют власть, а используют просто поединок, они начинают доминировать, а нам приходится быть тем, кто уступает. Приведу пример еще одного поединка такого коротенького своего. Была в России такая известная школа менеджеров «Арсенал» в Москве, она потом была куплена компанией «Синергия», пришла фактически к банкротству. В момент её расцвета я участвовал в праздновании пятилетия школы. В зале всякое происходило, люди уже выпивали и закусывали, немножко разгоряченные были, и тут – а кто-то тогда в коридоре курил, тогда еще курили, это были девяностые годы – начали раздавать воздушные шарики всем присутствующим в зале гостям.

В шарике бумажка свернута с пожеланием каким-то, и задача была в том, чтобы проткнуть этот шарик и получить пожелание. Для меня это эстетически неприемлемая операция, ну вот не хочется мне протыкать шарик, чтобы получить что-то, я привык вещи не портить, хотя бы стараться не портить. Поэтому я решил плавно покинуть аудиторию, вышел в коридор, а там толпа, я сразу в толпу вышел курящих и разгоряченных праздником людей. Один молодой тренер говорит: «О, Владимир Константинович! А можете прямо здесь сейчас тренинг провести?».

Поскольку люди были в таком настроении праздничном, все стали расступаться, чтобы дать мне возможность провести тренинг. Что же мне оставалось делать? Я говорю: «Ой, как здорово! Смотрите, одной репликой вы поместили меня в очень некомфортное положение. Расскажите, по какой технологии вы эту реплику построили?». Я делаю шаг назад, и все смотрят на него. Он растерялся в конец, я говорю: «Вот вам и тренинг», – и пошел восвояси. Я к тому, что мы должны обязательно обращать внимание, как это происходит, почему один человек начинает доминировать над другим, хотя они только что встретились.

Собственно, обучение управленческой борьбе, которое происходит и на этом самом тренинге, оно дает не только знание, но и видение того, как смотреть на жизнь и чему учиться от жизни. Когда мы не знаем, на что смотреть, мы не учимся. Когда нам покажут, на что надо обратить внимание, это совсем другое. Мы скажем: «О, в небе НЛО летит!». А если б нам не показали пальцем, где его искать, то мы его будем искать-искать, и оно улетит. Надо всегда, чтобы кто-то показал тебе, на что обращать внимание. А результаты по жизни разные. Никогда не поздно состоятся в этой жизни.

В Америке, скажем, типичной считается ситуация, когда в шестьдесят лет женщина наконец-то свободна, муж умер, оставил деньги, дети выросли, она может, наконец, заняться любимым делом. Она надевает красную шляпу, садится в кабриолет, едет строить свою жизнь такую, какую она на самом деле хочет: открывает бизнес сама, рисовать начинает, еще что-то делать, зарабатывает деньги, живет полной жизнью. Как там говорят, «Шестьдесят – это тридцать во второй раз». Никогда не поздно начать жить по-другому. Никогда не поздно снять тот крест, который на себе поставили: «Я уже состоялся в этой жизни тем, что не состоялся». Нет, убери этот крест, который сам на себе поставил, нету креста, спокойно можно начать новую жизнь, интересную. На этом я этот вопрос оставлю в покое. Следующий вопрос.

Вопрос 2. Какая аудитория ваших тренингов вам наиболее импонирует?

Та аудитория, которая пришла добровольно, а не из уважения к чему-нибудь, кому-нибудь. И та, которая пришла платно и заплатила своими деньгами, а не деньгами компании. Так уж устроен человек, если он сам заплатил, он слушает внимательно. В девяностых годах, когда закрылись русскоязычные предприятия массово в Эстонии, в Таллинне, и оказалось много русскоязычных людей на улице, в том числе и ТР так называемое: начальники отделов, главные конструктора, – они стали безработными, и вот тогда я по заказу государства обучал безработных бизнесу.

Результат такой: неделю учишь, из тридцати потом двое открывают бизнес, остальные нет. Но что меня поразило: поскольку это бесплатно для них было, а курсы наши дорогие были достаточно, то ходить необязательно, на второй день половина отсутствует безработных, им некогда. Другую половину начинаем обучать. Потому что бесплатно – бесплатно люди плохо воспринимают, не напрягаются достаточно. Нет, не всегда. Я статистически говорю, это не относится к присутствующим абсолютно.

Вопрос 3. Управленческая деятельность – лучше учиться на своих ошибках, или использовать чужой опыт, их не допуская?

Значит, на своих ошибках – да, просто факт того, что мы совершили ошибки – этого маловато, вот больше так не буду. Всегда нужно, совершив ошибку, надо построить технологию, по которой эта ошибка бы не возникла. Вот если мы ленимся построить технологию, то тогда урок плоховат из этой ошибки, маловат. Надо обязательно – а как надо бы сделать, как точно надо сделать, чтоб я мог, не кто-то мог, а в принципе я, с моими ресурсами, с моим временем, я бы мог вот так вот сделать.

То же самое – когда дети делают ошибку или проступок какой-то, то дети хотят удовлетворить какую-то свою потребность, если мы просто их ругаем за это, что так плохо сделали, не хорошо, то этого маловато. Надо объяснить ребенку, как он эту же потребность, то есть по какой технологии он может удовлетворить, так чтобы все были довольны, к нему нет никаких претензий, нет пострадавших, а свою потребность он удовлетворил.

Вот каждый раз надо строить технологию правильно. Кроме осуждения неправильной технологии. И тогда мы правильно учимся на своем опыте и чужие ошибки тоже так же разбирать надо, как свои. Тут разницы большой нету. Чужие ошибки разбирать надо, не всегда это дано. Потому, что, когда люди рассказывают и о достижениях, и об ошибках, они нам легендируют, рассказывают не так, как было, а чтоб было красиво и они бы выглядели хорошо. Поэтому с доверчивостью к чужим ошибкам – если это не наш родной, близкий, знакомый – к чужим ошибкам надо относиться недоверчиво. Особенно те, которые там в литературе. Они причесаны, акценты правильно расставлены и т.д.

Вопрос 4. Кто для Вас стал учителем в жизни и в науке?

У меня несколько учителей, к сожалению, все они умерли. Первый – это Сунь-Цзы, который жил две с половиной тысячи лет назад. Второй – это Макиавелли, который пятьсот лет назад написал свой «Государь». Третий – это будет Роберт Оуэн, это изобретатель профсоюзов и изобретатель запрета продавать выпивку без закуски и еще многих других социальных изобретений. Вот значит… Он жил где-то двести с чем-то лет назад. Следующий – это Фредерик Тэйлор, который сделал свой великий эксперимент, перевернувший мировую промышленность в 1895 году, ну это уже близко достаточно. Наконец – Генри Форд, у которого я мог бы посидеть на коленях, мы с ним пересеклись, но не географически к сожалению, а по времени. Я был маленький, когда он умер. Это мой последний учитель. Вот пять учителей, они вот как бы самые главные, другие учителя тоже есть.

Вопрос 5. Как научиться фиксировать состояние успеха и достижений, не возвращаясь на несколько шагов назад? Укреплять самооценку?

Значит так – чтобы нам правильно идти к успеху, чтобы научиться его обрабатывать, часто успех – это начало конца, бывает у человека, вот что важно – когда мы ставим некую цель, которую хотим достичь, надо еще поставить цель, которая за ней. Когда данная цель является средством для следующей цели. Вот тогда, когда мы достигли, другие считают, что это успех, а мы понимаем, что это промежуточная станция, а вообще-то мы идем туда. И вот когда мы так это делаем, то тогда у нас нет головокружения от успехов, мы смотрим трезво на вещи, мы не поддаемся самовлюбленности и так далее.

Как говорил мой учитель Генри Форд, о котором я говорил: «Когда мы оглядываемся назад, и смотрим, что надо сделать в этом мире, все наши успехи превращаются в ничто». Говорит Генри Форд, который достиг колоссального успеха с точки зрения обывателя, но он видел, что то, что он достиг – это очень мало, потому, что его задача — сделать из этого мира источник радости, а не страдания. Генри Форд – это предприниматель номер один, с глубокой философией, которую не все понимают. Все знают конвейер, а то, насколько это глыба, насколько это титан, мало кто это понимает.

Вопрос 6. Если управленческая борьба сделала человека человеком, то означает ли это, что человек осознанно предпочитающий не борьбу возвращается в обезьянье состояние? И как это утверждение вписывается в главную добродетель христианства – смирения и принятия власти от бога?

Значит, что происходит? Человек, когда он учится управленческой борьбе, то происходит следующее… У него желание бороться появляется большое. Ну как это, мальчик пошел в секцию, пару приемов изучил, пошел сестренке показывать, на одноклассниках — руки сорвались, упал — он не овладел, а уже стремится бороться.

После того как человек потерпит неудачу в управленческой борьбе, он начинает понимать, что всё не так просто, он начинает быть осторожным и вороны боится. Потому, что у него нет адекватной картины мира и как это говорит легенда о петухе, где какой петух крикнет – он думает, что это по его адресу.

Детям это не существенно, он понимает, что он не адекватен, что ему нужно дальше учиться, а те, кто застревает на первой фазе, они много конфликтуют, потому, что они хотят тренироваться. На второй меньше конфликтуют, на третьей – сила и ярость переполняют, человек научился бороться, и он допускает только одну ошибку — он помогает другому себя побеждать.

Вот если бы не помогал другому себя побеждать – каждый из нас иногда помогает себя побеждать, из вежливости, из опасения, что другие подумают, из разных вещей. Из трусости. По-разному, но помогает противнику себя побеждать. Вот когда он от этого освобождается – то он практически не борется, но все ему уступают. То есть идеальное управленческое искусство, управленческой борьбы – когда тебе бороться не приходится. Но поскольку ты настолько владеешь им, что ты по мелочи сделаешь так, какие-то мелкие вещи, которые не будут восприниматься как борьба, но которые исключат для противника возможность с тобой бороться. Это очень большое искусство, оно освобождает не только от физической борьбы, но и от конфликтной управленческой борьбы.

Люди, которые не хотят учиться, потому, что не хотят конфликтовать, они конфликтуют гораздо больше чем те, которые научились бороться, гораздо, несравненно больше. Искусство управленческой борьбы — искусство не конфликтуя получать то, что тебе нужно. Без конфликтов.

Вопрос 7. Владимир Константинович, спасибо Вам за ваши труды. Обычно попытка управлять в семье, в коллективе разбивается о догмы и стереотипы. Сложно пробиться через картину мира другого. Как привлечь на свою сторону, изменить мировоззрение и нужно ли? Спасибо.

Есть правило – это сказал мой самый первый учитель, Сун Цзы, самый ранний, который говорит, что, когда ты осуществляешь борьбу, старайся сузить линию фронта. Ну вот у нас маленькая армия, а у противника – большая, надо так сузить линию фронта, где у нас есть преимущество. Поэтому говорит, не важно, у нас есть десять солдат, а у противника десять тысяч – неизвестно, кто победит, если у тебя адекватная картина мира, а у противника – нет, твои десять солдат поймают двух его, одного убьют, а второго обратят в твою веру, у тебя будет одиннадцать, а у него 9998, плюс боевой дух его снизится, потому что он потерпел поражение, а твой повысится.

Если мы возвратимся к коллективу – надо начинать завоевывать доверие коллектива, авторитет в коллективе, начиная не с самого негативного, который Вас не воспринимает, вообще, как руководителя, а с самого послушного, дисциплинированного. То есть иначе говоря, если у нас есть люди, один послушен на пять баллов, на четыре, на три, на два, на один – неопытный руководитель бежит с тем, кто на один, на него жаловаться, спорить, а опытный руководитель начинает с того, кто на четыре слушается. Почему на четыре, а не на пять?

Он подтягивает, чтоб тоже на пятерку. Потом занимается тем, кто на тройку слушается. А там только если пожар какой-то, ЧП, тогда другое дело, он стандартным образом среагирует, а пока он на иронические реплики не реагирует, на неисполнение не реагирует, но он это всё запоминает.

И получается, что тогда вот самый негативный, допустим, крепкий орешек, он видит — что зона послушания она вокруг руководителя неизбежно расширяется, расширяется, придет и его черед, и он, не дожидаясь, пока приходит черед — «вот я задание выполнил, а какое новое»? Ну чтоб не было конфликта. Вот это правильное поведение, то есть искусство управленческой борьбы учит правильному поведению.

Теперь у меня вопрос залу тяжелый – ничего? Он простой по звучанию, но тяжелый по ответу. Человек взрослея, взрослея – он себя всё время как-то оценивает, свое будущее оценивает. Молодой – он начинает жизнь, он смотрит на верх, и для того, чтобы ему увидеть взрослых людей, ему надо опустить взгляд. Почему?

Наверх – вот он учился в школе, в институте, это всё ступеньки наверх, наверх, он привык так видеть эту плоскость, вздымающуюся вверх. А пришел работать – никакого такого движения наверх нет, ему приходится опустить глаза, чтоб увидеть тех, кто с его точки зрения, сначала он гордо смотрит, вот я там вот таким буду, а вы уже вот такие, и больше из вас ничего не будет.

Но постепенно жизнь обламывает бока, и он скромнее думает о своих возможностях. И на каком-то этапе — один в тридцать лет, другой – в пятьдесят, третий – в восемьдесят ставит на себе крест. Что из меня уже – вверх я никуда не пойду, вверх это не значит должность, это значит, как личность разовьюсь, умение что-то делать лучше, есть кроме вертикальной горизонтальная карьера, и в какой-то момент человек ставит на себе крест.

Мне уже как бы доживать надо, ну как бы чтоб хорошо доживать, всё нормально, но звезд с неба я хватать точно не буду. Вот это он себе говорит. Кто-то говорит гораздо раньше, по-разному люди. Попрошу поднять руки, кто уже поставил на себе крест? Вот и ответ. Спасибо. Следующий вопрос.

Вопрос 8. По отцовской линии Вы из рода Куприяновых, брат Вашей бабушки знаменитый хирург, президент Военно-Медицинской академии в Петербурге, и академик. Не думали ли Вы идти по его стопам? И почему именно менеджмент?

Ну по стопам я никого не думал идти, просто я по-другому воспитан, меня родители выпускали утром и вечером принимали, дальше я сам себя воспитывал. Но поскольку я не был хулиганом, кем-то еще, то я сам воспитывался так, как считал нужным. Папа мечтал видеть меня физиком, я закончил, точнее начал в Ленинградском, закончил в Тартусском по теоретической физике, но физиком я не стал. Потому, что, когда учился – меня увлекла философия физики, и диплом я уже делал по философии пространства.

А занявшись философией физики я понял, что это пустой предмет, надуманный, никакой философии физики нет, философия есть только социальная, а все остальное есть только популяризация физики, а ни какая не философия физики, поэтому я уже в дипломе к этой мысли пришел, из-за чего пришлось его защищать три часа, долго.

И я уже заинтересовался социальной философией. Пошел работать в лабораторию социологии, чуть-чуть поработал, увидел что все исследования социологические они толстые, заказчик берет их, на руку взвешивает, надо бы почитать и навсегда забрасывает — никому они не нужны. Я подумал так — надо ж понять этого человека, который взвешивал на руке, и клал в дальний угол, и вся эта работа насмарку. Надо понять его, заняться социологией управления, оценкой руководителя, и так далее.

Потом я системой управления занялся, а потом получил великий опыт, когда директор мой попросил меня — а нельзя — ты занимаешься управлением, сделать соревнование публичным, чтобы в зале было видно, кто лучше руководит, в зале все бы видели – не рассказывали бы, а видели, кто лучше руководит. Нельзя сделать такое в зале, чтоб было видно.

Я сделал и увидел насколько оказывается руководители, те, которые меня окружали, насколько они беспомощны, как мало они знают и умеют. И тогда возникло желание школу менеджеров открыть, но это было опасное желание, поэтому я написал письмо Андропову, о том, что если не открыть такую сеть школ, и не изменить систему управления в Советском Союзе, то власть партии закончится на этом благополучно, и получил неотрицательную реакцию, которая позволила открыть школу менеджеров.

Я к тому – что это было не в один момент я решил этим заниматься, а каждый раз занимаясь все более интересной проблемой я проделал плавный переход и не заметил – а я начинал в физике по квантовой оптике специализироваться, вот из квантовой оптики — теперь я перед вами совсем в другом качестве. Каждый раз идя туда, где интереснее для меня.

Вопросов больше нет. Спасибо вам, спасибо, что слушали.