Положительная и отрицательная обратная связь [примеры]

 

Как я похудел на 24 кг

 

Начнем с истории, как я похудел на 24 килограмма за 7 месяцев. Без умных диет, силы воли, мучений и напряжений. На одном простом упражнении. Хотя назвать это упражнением шибко громко, скорее подойдет «привычка». С одним условием, правда – мне было действительно надо. Если бы мне казалось, что надо, а на самом деле не надо, ничего бы не вышло.

Любители тренингов, ау! Сейчас вы задаром услышите о суперметодике. Может быть, одолев лень, я создам вокруг этого трюка небольшую ЗОЖную секту. Пока что метод всем, даром и пусть никто не уйдет обиженным.

На всякий случай, если кому интересно, вернулся ли лишний вес? В таких делах это важно. Он потихоньку наползает обратно. Опять-таки без мучений и напряжений, вяло держу оборону, за четыре года вернулось где-то половина сброшенного. Знающие статистику должны аплодировать: это неплохой результат.

Где-то в конце 2014 года я случайно взошел на весы (хороший глагол взошел, торжественный: обычно всходят на эшафот или хотя бы на трибуну) и нашел в себе 113 килограммов. Для роста 188 сантиметров это не чудовищно, но уже сильно много. Мне почему-то, впервые в жизни, стало грустно по этому поводу. Я решил что-то делать.

Те весы, на которые я случайно взошел в супермаркете, я купил, чтобы всходить на этот эшафот как можно почаще.

Это было единственное сознательное решение. Я рассудил, что дальше со всем справится мое тело.

Мне ведь неприятно видеть цифру на весах? Если эта цифра будет расти – это ведь будет боль и страдание, верно? Раньше я редко виделся с этой цифрой случайно, раз в пару лет. И она, конечно, росла. Очень нехило, с 70-80 килограмм в 1999 году – это был пик моего отощания. Потом всё медленно катилось понятно в какую сторону. Раз в пару лет цифра делала мне больно. Метко, но редко. Можно терпеть.

А теперь я приговорил себя терпеть часто. Два раза в сутки, а если во мне обнаружится мазохист или перфекционист, можно чаще. Единственный способ заменить боль чем-то приятным – погнать цифру в обратную сторону. Но как именно она погонится, мне было лень думать и планировать. В конце концов, у меня есть тело, оно не такое уж глупое. Я дал ему понять, как именно буду делать ему больно. Можно уточнить, что пытать я вознамерился мозг, но мозг часть тела. Также я дал понять, как этого избежать. Просто уменьши цифру, а как ты это будешь делать – твое дело, брат. Я тебе доверяю.

Быстро выяснилось, что часть еды можно легко пропустить. Самый первый прием пищи или самый последний.

Организм сам понял, как себя обмануть.

Например, проснувшись – заняться чем-то важным. Или вместо ужина отрубиться, когда непонятно, чего больше хочется – есть или спать – не есть проще. В ситуациях сомнения «хочу есть или нет?» всегда считать, что нет. Никогда не есть просто так, по привычке, потому что угощают, всегда ждать чувства голода. Дождавшись – поиграть с ним, часик-другой потянуть. Как выяснилось, легкое чувство голода можно полюбить. Еще можно его прогулять. Можно прогулять буквально, пойти бродить с хорошим человеком по городу (при условии, что тебе будет интересно бродить). Можно прогулять в переносном смысле. Главное, чтобы было интересно, скучать будет голодно.

Дальше организм понимал про себя всё больше.

Например, что несколько кусочков темного шоколада глушат чувство голода на пару часов. Пачка чипсов или горсть орехов подчас заменяют трапезу, а это не 1500 килокалорий, как обычно, а всего 500. Несколько контринтуитивно, да? Спасает предельно калорийная пища, которую запрещает любая диета. Но можно и по классике: супы, овощи – почти безлимитно.

Однако не будем вдаваться в подробности. Они не сильно интимные или секретные, я просто не уверен, что у всех так. Может быть, кого-то темный шоколад убивает. Важен принцип. Организм, предоставленный самому себе, быстро понимает, что всё сводится к математике: что на входе и на выходе. «Сжигать калории» при этом так себе идея – чтобы сгорела одна скромная шоколадка, придется очень долго бежать. Я столько не протяну, и большинство горожан тоже. Так что в этом смысле забудьте про физкультуру и спорт. Надо просто меньше жрать, как говорила, кажется, Фаина Раневская. А как вы это реализуете – не так важно.

Если что, количество еды измеряется в калориях, а не в граммах. Их количество всегда написано на еде. Если на помидорах с рынка не написано – гляньте в интернете.

На всякий случай: я не составлял таблиц калорий, меню, тем более не думал, чем углеводы отличаются от белков (это уже частности и сложности – и это хрупкие системы, неоднозначные). Просто «меньше жрать», спущенное сверху вниз как задание телу. И оно в общем справилось. К августу на весах высветилось 89.

Я не гарантирую, что это поможет всем, но полагаю, что многим. Нужно только одно – включиться в игру. От взгляда на табло должна быть эмоция. Геймификация реальности, маленькие победы каждый день.

Я даже не уверен, что у меня получится еще раз. Может быть, я закончу свои дни позорно разжиревшим бегемотом – почему бы и нет? Но это ж не отменит былого подвига.

Если у меня не получится повторить – что это будет значить? Что мне на самом деле уже не надо. Если бы тело чувствовало настоящий дискомфорт от обратной связи, поверьте, оно бы справилось.

Вот и мелькнуло главное: обратная связь. Я всё-таки пишу не учебник диетологии, а делюсь примером.

Чтобы делать что-то эффективно, нужна эффективная обратная связь: простая, быстрая, точная и наглядная.

Цифра на весах отвечала всем условиям. Она всегда точна и наглядна. Получение её просто. Что касается быстроты, с этим замечательно: съеденный на ночь кусок торта всегда высветится наутро.

И вот такая обратная связь нужна в любом деле.

 

Мораль

 

Чем прекрасны спорт, биржевая торговля, компьютерные и настольные игры? Среди прочего – быстрой и честной обратной связью. Мир сравнительно быстро возвращает тебе твои ошибки, и благодарит за хорошее поведение. Всё жестко, честно и показательно. Невозможно долго заниматься самообманом. «Мы остаемся лучшей командой, хоть и проиграли восемь матчей из десяти». Так не говорят. «Несмотря на потерю половины капитала, у меня отличный бизнес». Настолько сумасшедшего бизнесмена вы не встретите. Поэтому в бизнесе можно управлять эффективностью, как и в спорте.

Еще раз о параметрах.

 

1. Лучше всего, когда результат выражен числом.

Заработали столько-то денег. Пробежали с такой-то скоростью. Это лучше, чем «я приближаясь к гармонии и нахожу в себе внутренний свет». Хотите рабочий критерий – доводите его до числа. Сможете сказать, на сколько ватт внутренняя лампочка, гордитесь своим светом.

 

2. Должен быть вердикт от инстанции, что вправе давать такие вердикты.

Если вы получили мат на пятнадцатом ходу, наверное, вы плохой шахматист. Но если критику не понравилась ваша книга, это скорее его дело, чем ваше. Если слушать каждого критика и учитывать его мнение, это путь не столько к успеху, сколько к шизофрении — они будут давать не просто разные, но противоположные советы.

 

3. Обратную связь надо получать быстро.

Утром решение – вечером за него по голове. А не спустя семь лет вследствие сложных побочных эффектов.

 

4. Ответ должен быть на ваше действие или бездействие, а не что-то другое.

Рекламщик принес на согласование рекламный макет. Заказчик его обругал, потому что у него сопли, развод с женой и сдохло любимое животное. Как вариант, спросил совета своего собутыльника, а животное сдохло у того. Увы, исполнитель никогда не узнает до конца, за что не приняли макет на самом деле. Вот почему получил по морде, понятно лучше. Потому что пропустил удар. В этом смысле драка честнее сервисов, обслуживающих моноклиентов. Здесь важно слово «моноклиент». Например, губернатор, оценивающий работу своего пиарщика. Когда клиентов тысяча, это уже статистический массив, все разводы, сопли и мертвые хомяки там сглажены.

В каких областях с обратной связью проблема? Например, в искусстве. Вы что-то сделали. Это гениально или убого? К сожалению, нет весов, которые вам скажут, и нет инстанции, заменяющей такие весы. Больше всего на них похожа максимально широкая аудитория. Увы, до нее надо еще добраться. По дороге к ней будут взвешивать, вес оценят кто попало и чем попало — часами, циркулем, внутренним чутьем.

Не так хорошо с обратной связью в макроэкономике и политике. Самые популярные решения зачастую самые вредные, но их вредность не очевидна назавтра. Избиратель любит, когда ему повышают социальные выплаты, дают льготы, фиксируют цены. Как правило, его не смущают такие вещи, как «рост госдолга», «ухудшение инвестиционного климата» и т.п. Обратная связь рано или поздно случается. Но её задержка может быть такова, что ненавидят вовсе не то правительство, какое бы следовало. Команда врачей-реформаторов, выводящая экономику из наркотической ломки, запомнится как зло, по ассоциации с самой ломкой. А те, кто сажал на иглу, уже засели в истории как народное правительство.

Это еще не худший вариант. Слово «избиратель» подразумевает демократию, когда власть можно сменить без переворота. Обратные связи запаздывают, но их хотя бы не упраздняют.

А еще бывает социализм. Не в смысле «социальное государство», как нынешний Евросоюз. А в смысле тех теорий, что Карл Поппер разбирал, начиная с Платона, и тех практик, что были реализованы в СССР и его сателлитах. Одна из главных проблем там в обратных связях. Точнее, в их отсутствии там, где надо. Например, предприятие что-то производит. Люди ходят на работу, получают зарплату, куда-то отгружают товар. Вроде всё нормально. Но при этом непонятно, нужно ли предприятие. Возможно, оно потребляет больше ресурсов, чем производит. В системе директивных цен сразу не видно, посчитать можно по-разному, если у предприятия сильное лобби – оно прикроет любую неэффективность. При капитализме проще, есть понятие «прибыльности». Если ты производишь что-то ненужное, ты быстро это поймешь. А здесь нет.

Независимый производитель и наемник на рынке труда видят, что они делают, кому это нужно и сколько стоит. Обратная связь бьет по голове, или гладит по ней, чутко реагируя на то, что ты предлагаешь миру. Это своего рода принуждение к эффективности. Но если твое рабочее место создано свалкой законов, директив и инструкций без связи с конечным заказчиком, в нем можно сходить с ума без последствий.

Если перейти от теории к практике: создавайте эти последствия. Есть разница, за что отвечать. В лучшем случае – за свои действия. В худшем случае – за действия кого-то другого или игру случая. В системе с плохими обратными связями тебе может прилететь откуда угодно, это невозможно предсказать, понять, извлечь опыт. Из таких мест можно только уйти. Туда, где обратные связи действуют.

Как вариант, такие места можно создавать на пустом месте. Купить весы не сложно, я пробовал.

 

Основной вопрос философии

 

Вернемся к правилу «режь риск, копи шанс». Если присмотреться, это способ, каким выживает и развивается мироздание в целом.

Старинный вопрос, который некоторые философы (Мартин Хайдеггер, Мераб Мамардашвили) считали основным: «почему есть нечто, а не ничто»? Ничто проще, а простые вещи более вероятны. Самая простая вещь – отсутствие каких-либо вещей – должна быть наиболее вероятна. Между тем нас окружает так много всякого… Более того, разное и всякое – умножается. Если верить науке, за последние четыре миллиарда лет бытие умножилось здесь потрясающим образом. Вопрос – как? Или спросим менее философски: как мир избегает рисков?

Во-первых, скажем спасибо отрицательным обратным связям. Хотя слово «отрицательные» настораживает тех, кто его впервые слышит, именно они обычно отвечают за безопасность.

Пример положительной обратной связи: гонка вооружений. Если противник наращивает военный потенциал, мы делаем то же. Он видит, что мы делаем, и продолжает наращивать, в свою очередь, подталкивая нас к симметричному поведению, т.д. Пока позволяют ресурсы, шаг назад невозможен, только вперед. В итоге половина всей экономики может начать работать на потенциальную войну, пока более бедная не сломается (одна из версий того, почему СССР проиграл Холодную войну – не мог ни соскочить с гонки, ни продолжить её).

Схожим образом работает гонка потребления. В развитых странах все материальные потребности, строго говоря, уже удовлетворены. У людей нет неудовлетворенной потребности в еде, одежде, предметах быта. Представитель среднего класса живет в условиях, недоступных графу 17 века. Но он, обойдя графа, может наращивать потребление бесконечно, перейдя в область сравнительного и символического. Не просто одежда, а брендовая одежда, не просто еда, а еда из ресторана, не просто автомобиль, а автомобиль лучше, чем у соседа. Именно сравнение дает понять, что круто. Граф 17 века не понял бы, почему одни джинсы стоят в 10 раз дороже других, и, возможно, удовлетворился бы дешевым аналогом (если бы, конечно, согласился носить джинсы).

Абсолютную потребность, выраженную в натуральных величинах, будь то число штанов и килокалорий, можно удовлетворить абсолютно. Больше 3000-4000 килокалорий в сутки вам точно вредно, больше десяти штанов точно много. Наступает предел насыщения. Предела символического потребления нет. Всегда можно найти более престижный аналог, и всё, гонка запущена, все желающие в игре. Желающих обычно хватает.

Еще одна положительная обратная связь: случайный конфликт, перерастающий в драку. Вася косо посмотрел, Петя огрызнулся. Следующий ход за Васей: он должен повышать ставки, чтобы ему не засчитали проигрыш, и он огрызается уже матом. Подача за Петей, он ищет самое сильное оскорбление. Слова исчерпаны, Василий, как он считает, вынужден бить в лицо. Следующим шагом, возможно, Петр достанет нож.

Это примеры кошмарных сценариев (включая недоступные графу брендовые штаны). Когда две связанные переменные усиливают одна другую, из бесконечного процесса выводит катастрофа. В случае гонки вооружений, например, либо война, либо крах одной из экономик.

Спасают отрицательные связи. Классический пример: популяции волков и зайцев. Если становится больше зайцев, значит больше кормовая база и больше волков. Но чем больше волков, тем меньше зайцев. Меньше зайцев – меньше волков. Но меньше волков – значит больше зайцев. Процесс закольцован вокруг равновесия. Нет разгона популяции в бесконечность, чреватую катастрофой.

Пример смешанной ситуации положительных и отрицательных связей: запой. Положительные обратные связи (синдром абстиненции) всегда за то, чтобы сегодня выпить больше, чем вчера. Снять ломку и еще добавить. Если мы пьем крепкие напитки, то 500, 600, 700 грамм и далее, ту-ту, наш поезд отходит в бесконечность и остановка где-то под капельницей.

Положительные обратные связи и есть то, что выделяет настоящего алкоголика от просто перепившего человека.

Обычный перепивший сразу попадает в царство отрицательных связей и там ничем особо не рискует. У него не бывает абстиненции, только интоксикация. А это наоборот: чем больше выпил вчера – тем больше твое отвращение к алкоголю сегодня. Алкоголик, чтобы затормозить раньше капельницы, должен попасть в контур каких-то своих отрицательных связей. Например, чем больше выпил вчера – тем более стыдно – тем меньше выпьешь сегодня. Другой вариант: чем больше выпил – тем больше дел зависло, чем больше дел на тебе висит – тем меньше выпьешь. Но меньше выпил – больше сделал – больше выпил – меньше сделал и т.д., начинается жизнь вокруг равновесия. Классическая ситуация «зайцы-волки» на ином материале. Также можно допиться до состояния, когда интоксикация перевесит абстиненцию, и ты будешь вынужден сбавлять дозу, потому что «уже не можешь» (но это плохой вариант, реально болезненный, капельница где-то рядом).

Подытожим: положительные обратные связи несут риск, что мир разорвет в куски. Отрицательные связи удерживают и балансируют.

Это общее место, очевидное уже в середине 20 века. От банального тезиса перейдем к более интересному. Я не могу его доказать, но полагаю, что мир устроен скорее так.

Если мы возьмем систему положительных обратных связей и будет подниматься вверх по уровням, рано или поздно увидим то, что держит систему: отрицательные связи.

Если не увидим их, то увидим, как система идет вразнос, и нам недолго на нее любоваться. Рассмотрим биржевой пузырь. Неважно, какой именно актив надувается сверх разумных ожиданий: акции, недвижимость, нефть, биткойны, тюльпаны. Сегодня надо покупать, потому что сегодня дороже, чем вчера, и мы полагаем, что завтра история повторится. Если все так считают – так и будет. Это самосбывающееся пророчество. Цена растет, пока в системе есть ликвидность, которую можно обратить в этот рост. Кончились свои деньги – пошли в банк, заняли денег и купили актив, сыграв на повышение цены, и тем самым её повысив. Это классическая положительная обратная связь. Будь эта игра вечной, квадратный метр стоил бы, как годовая зарплата. Вместо метра можете подставить баррель, биткойн или тюльпан. Это был бы безумный мир. Но к счастью, отрицательные связи дремлют лишь до поры. Когда в системе иссякает ликвидность, а также терпение нескольких крупных игроков, тенденция ломается. Рынки начинают падать до разумного состояния. Равновесие торжествует. Миллионы людей разорены, но мир спасен.

Если отрицательных связей не видно, значит, до них не дошло дело. Их не может не быть. Предоставленные самим себе, положительные обратные связи прикончили бы систему – ничего другого они в перспективе не умеют. Любая система, где было так, уже бы не выжила и вряд ли могла передать в будущее то, что её создало. Можно сказать, у нее плохие шансы в эволюционной гонке. Например, у системы «биржевой пузырь» шансов сохраниться нет. Если гонка длится долго, мы не увидим таких систем. Они могут возникать случайно, но дальше, уже неслучайно, они будут отсеиваться отбором. Чем выше уровень, тем хуже их шансы – системы, чреватые катастрофой, редко дорастают до вселенских масштабов.

На некоем уровне положительные связи уступят отрицательным.

Можно спросить, а как же прогресс? Как же рост нашего знания? Чем больше знание, тем больше его потенциал стать еще большим знанием. Кто имеет лучшие шансы узнать что-то новое и важное – крупный ученый или ограниченный обыватель?

Аналогично с цивилизациями. Традиционная аграрная цивилизация, где знаний мало, развивается медленно, технологичная наукоемкая цивилизация развивается быстро, переходя в состояние, где должна развиваться еще быстрее. Кажется, это вселенский процесс, ведущий в обозримом будущем к бесконечности. Отсюда все теории про сингулярность.

Возможно, так и есть. А возможно, отрицательные обратные связи включатся. Уже скоро. Тогда рост знаний обернется разрушением мотивации их создавать. Про это, на всякий случай, был мой текст «Конец света нам понравится».

 

Почему мир еще жив

 

Какие еще свойства мира придают ему, как сказал бы Нассим Талеб, антихрупкость? Вспоминается то, что социолог Никлас Луман уподобил подводной лодке. Принцип изолированности отсеков: если затопит один, остальные выживут.

До эпохи Великих географических открытий человечество не было единой системой. Пока отдельные цивилизации не связаны общей судьбой, каждая из них эксперимент. Выживет – выйдет в следующий тур. Не выживет – в некоем смысле тоже хорошо. Значит, с ней что-то было не так.

В едином человечестве принцип продолжает работать. Политические идеологии и субкультуры группируют своих сторонников. Если с ними что-то «не так», это будет проверено в первую очередь на них же. Главное не мешать каждой группе определиться, приняв на себя свои риски и шансы. «Пусть расцветают все сто цветов». Хотя бы по соображениям безопасности. Мы не можем учесть все факторы, мы их просто не знаем. Максимум, что мы можем – разбиться на группы, и попытать счастья. С людьми так и было тысячи лет, до них миллионы. Все, кому надо было исчезнуть, могли вволю наисчезаться – миру от них оставался опыт, свободное место и новые шансы.

Централизация и унификация – всегда риск. Естественный риск-менеджмент: разделяй и выживай. Грибница и сеть устойчивее, чем дерево и иерархия.

Если хотите погубить мир, создайте Глобальный Комитет по защите от всех рисков. Соберите все полномочия в одной комнате. Назначьте самого главного. Дайте ему пульт управления от всего (во имя защиты этого всего от всего, разумеется). Дальше, если вы злодей, расслабьтесь и подождите, специально портить ничего не надо. Все нужное злодейство уже проделано, дальше люди справятся сами, достаточно сильно ошибиться один раз, а это мы отлично умеем, дайте время.

Системе глобальной безопасности стоило бы пойти на выучку к эволюции. Не думать, как поступить по уму, решая за всех. Наоборот, исходить из глупости. Считать, что кто угодно может ошибиться как угодно – и, несмотря на это, система должна уцелеть. Именно так работает с рисками эволюция, и она отличный риск-менеджер, судя по тому, что мы живы и ухитряемся развиваться.

И вот еще одно свойство эволюции: она ставит на случайные процессы с неслучайной фильтрацией. Пример такого процесса – естественный отбор в биологии. Возникают какие угодно мутации, но выживают и закрепляются не что угодно. Есть версия, что схожим образом работает человеческая культура. Чем больше сумасшедших идей вначале – тем лучше. На первом шаге возникает что угодно, к счастью, мы не можем запретить думать. А дальше жизнь разберется, с чем мы останемся. Можно спорить о терминах, подчас такие процессы называют стохастические.

Стохастические процессы лучше управляются с рисками, чем проектность, планирование и их техники безопасности.

В планировании и пошаговых алгоритмах критична роль ошибок, в стохастических процессах – нет. Если ошибки неизбежны, лучше соглашаться на них заранее.

Представьте, что методологу, проектному менеджеру и инженеру поставили задачу оптимизировать размножение разумных существ. Вероятно, там было бы много проектной документации, инструкций, зон ответственности. Долго бы обсуждали функциональные места, ресурсную базу, разбирали понятие «деятельности» (иначе что бы делал в этой компании методолог?). Была бы долгая дискуссия, что такое деятельность по размножению, и ответ на несколько томов. На выходе возникла бы госкорпорация: громоздкая, коррумпированная и почившая после пары кризисов.

Сравните, как элегантно решена эта задачка в природе. Существа просто поделены на два пола, в блок мотивации жестко прописан секс, и обеспечена некоторая избыточность ресурса (любая самка может родить за жизнь сильно больше двух детенышей, а спермы обычно с запасом на порядки). Про необходимость самого размножения природа никому ничего не сказала! Нет у зверей морального долга «продолжить род», как и вообще морального долга. Род миллионы лет успешно продолжается. При этом можно как угодно ошибаться. Собака, например, может счесть сексуальным объектом ботинок хозяина – это не беда. Все девиации, включая пса-извращенца, учтены заранее. Главное, чтобы решение было просто, а ресурса с запасом, и можно вожделеть ботинок сколько угодно.

Есть подозрение, что мышление происходит так же, как эволюция: случайным процессом с перебором и дальнейшим отбором, а не по какому-то, якобы самому лучшему алгоритму. Правильный алгоритм неправилен тем, что не справится с изменением среды, он хрупок и неустойчив. Выжить в случайном мире может только то, что само основано на случайности. Есть гипотеза, что если ИИ будет хорошо мыслить, он будет мыслить именно так. Впрочем, поживем – увидим. Я не боюсь сейчас ошибиться именно потому, что боязнь ошибиться – одна из самых страшных ошибок.

Те же самые принципы играют не только в защите, но в нападении. Напомним: отрицательные связи, децентрализация, стохастичность.

Почему свой Колумб не случился в Китае, ведь технически доплыть до Америки китайцы могли? Потому что Китай – централизованная упорядоченная страна. Санкционировать и проинвестировать экспедицию могли в одном-единственном месте. Во дворце императора. Мореплаватель пришел бы туда, получил отказ и на этом его мореплавание закончилось. На такие идеи обычно отвечают отказом.

В Европе Колумбу отказали в Генуе, Португалии, Англии и несколько раз в Испании (один раз перед этим заседали четыре года). Бедняга мотался по городам и странам, а куда не мотался – рассылал письма. Можно сказать, что Колумб, перед тем как открыть Америку, сначала взял измором Европу. Но для этого он должен был родиться на континенте с разными центрами и правом на второй шанс. В конце концов удача улыбнулась ему не потому, что он нашел самые лучшие аргументы или самого лучшего короля. Просто число неудач стало достаточным для удачи. Будьте как Колумб – это то, что можно пожелать людям, а будь как та Европа – большим системам. Еще раз: чуткость к обратным связям, децентрализация, стохастичность.

Если мир обладает этим набором свойств, за него можно меньше волноваться. Можно спасать мир, но есть подозрение, что он спасется и сам, по старой привычке. У него в этом больше опыта, чем у нас. Многие говорят, что мир близок к катастрофе, но оглянемся назад: это его обычное состояние. Жизнь не так уж далека от катастрофы, в отличие от неживой материи. Но почему-то выживает, на то и жизнь.

Что значит – выживает? Выигрыш лишь выход в следующий тур с повышением ставок. Жизнь, чтобы дойти до нас, прошла уже много туров, сложно спорить, что у нее это получается.

Источники: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4.