40 просмотров. Последнее обновление: 09.03.2019
Вера в веру
Верить и доверять приятнее и проще, чем проверять и сомневаться. Хотя бы только поэтому люди склонны к перепроизводству веры. И на это стоит делать поправку: семь раз проверь, один раз поверь. Люди верят другим по разным причинам. Самое простое – из личной симпатии, или принимая одни добродетели за другие.
Если человек хороший, это не значит, что он прав.
Вроде бы очевидность, но слово «хороший» можно заменить словом «умный».
Нет такой глупости, которую бы не поддержал хоть один умный.
Но при условии, что эта глупость достаточно популярна. Если это заблуждение, которое разделяют только три человека, мы можем не найти среди них интеллектуала. Но если это глупость, у которой миллионы сторонников, тогда… В достаточно большой куче мы найдем кого угодно. Можно взять самые дикие убеждения политического, религиозного, бытового, научного характера. Если поискать хорошо, мы найдем там умного и образованного адепта. Может быть, даже профессора (сумасшедший профессор как типаж водится не только в кино). В других отношениях он может производить отличное впечатление: специалист своего дела, рассудительный и т.д. Но как только разговор заходит про это… возможно, там причины психологического характера, какой-то изгиб личной судьбы. Слабый аргумент – найти какого-то единичного эксперта, производящего хорошее впечатление. В обозе любого популярного бреда всегда везут и таких, не обращайте внимание.
Другое дело, если от единичных экземпляров перейти к статистическим массивам, хотя бы сделать шаг. Поясним. Например, есть некое убеждение про мир, его разделяют 70% населения, 20% не уверены, 10% против. Это не говорит ни о чем, такие вопросы не решаются большинством (что земля плоская, знало куда больше 70%), как, впрочем, и меньшинством. Возможно, 10% диссидентов – интеллектуальная элита, а возможно, озлобленные сектанты. Но допустим, мы измеряем коэффициент интеллекта. Ничего оригинального, например, стандартные тесты Айзенка. И выясняется, что у точки зрения А средний сторонник имеет 90 баллов, а у точки зрения Б 110 баллов. Вот это уже кое-что значит.
Конечно, это не строгое доказательство, а всего лишь корреляция, но она не просто так. Ради эксперимента такие замеры стоит произвести по всем пунктам актуальной повестки. Есть ли Бог? Не запретить ли аборты? Не легализовать ли марихуану? Права ли наша страна? Где политкорректность позволяет, их и проводят. Можно мерить средний балл того или иного лагеря. Посмотрите, там интересно.
Вместо баллов теста можно смотреть уровень формального образования. Доктор наук может оказаться каким угодно, но в среднем он умнее среднего. Высшее образование в среднем действительно выше среднего. И если некая теория набирает или теряет популярность по мере роста образования аудитории, это обычно не просто так.
Вернемся к излишней доверчивости. Делайте поправку на ореол. Например, если человек красивый, он кажется умнее, чем он есть. И кстати, наоборот (но наоборот все-таки реже). Далее, компетенция в одной области, как правило, не распространяется на другие, если они не смежные. Не стоит спрашивать шахматиста, как поступить в семейных отношениях.
Как сказано, умный человек – это мало. Совет «от умных вообще» хорош по общим вопросам на больших массивах, а по частным вопросам ищите частных специалистов. Если надо вложить деньги, психолог бессилен и друзья только мешают. Если что-то болит, тем более.
Кстати, на всякий случай, обратное глупости – не обязательно ум, это может быть и другая глупость. Это касательно народной мудрости «выслушай дурака и сделай наоборот». Не всё, что он говорит, стоит выслушать и перевернуть. Иногда просто непонятно, что значит «перевернуть»: мир не состоит сугубо из бинарных оппозиций. Наконец, дурак может быть и прав, ему не запрещено.
Если от источников информации перейти к ней самой… Юридически должна быть презумпция невиновности. Но это в отношении к людям, здесь наоборот.
В отношении информации в век её переизбытка оправдана презумпция виновности.
На что делать сноску? Например, мы переоцениваем достоверность того, что часто слышали. Если нечто повторили много-много, оно еще не стало правдой.
На планерках присутствующие больше склонны обсуждать то, что уже известно всем присутствующим. Не то, что кажется оптимальным, а то, где уже все в курсе. Но «все в курсе» — это не аргумент.
Далее, мы переоцениваем достоверность того, что звучит понятнее. Но доступность для восприятия и вероятность – разные вещи.
Люди склонны искать точки отсчета где попало. На этом основан эффект якорения, в частности – эффект распродаж. Если вещь стоила сначала 2000 рублей, а потом стала стоить 1200, больше вероятность, что её купят, чем если бы она стоила 1100 раньше и 1100 сейчас. Особенно если она стоит 1200 на какое-то ограниченное время, и надо успеть. Человек сравнивает и видит выгоду. Выгоду упустить нельзя. Всё верно. Но где ошибка? В локализации внимания. Весь мир сводится к цифрам 2000 и 1200, и одна, конечно, больше другой. Но за углом почти то же самое могло бы стоить 1000 без всяких гонок за выгодой. Во-вторых, из того, что 1200 меньше 2000 не следует, что вам вообще нужна эта вещь. Поэтому осторожнее с распродажами, не бросайте якорь где попало.
Кто склонен ошибаться чаще – толпа или отдельные люди? В одних ситуациях толпа умнее, чем один человек. В других глупее. Не путайте эти ситуации. Например, если показать бутылочку, забитую маленькими шариками, и спросить «сколько», можете смело довериться толпе. Пусть шариков, например, 300. Опросите сто человек, и возьмите среднюю цифру. Такие опыта проводились, толпа работает. Нет такого эксперта, кто бы угадал лучше, чем среднее число толпы.
Но заметьте, этот опыт не обращается к специальным знаниям. Все мы одинаково знаем, что такое шарик и что такое число. Везде, где мы знаем не одинаково, не спрашивайте среднее мнение, ищите лучшее.
А вот еще важное правило.
Экстраординарные события – требуют экстраординарных доказательств.
Есть случаи, где можно верить на слово, и где нельзя. Допустим, у вас есть друг. У него нет причин вас обманывать, и раньше он не врал. И он говорит, что сегодня в парке видел белочку. Раз говорит, значит видел. Белочки существуют, парк вполне подходящее место. Затем он говорит, что видел в парке настоящего колдуна. Вы уточняете «может быть, аниматора в костюме колдуна? или шоумена, который за сто рублей гадает по ладошке?». Нет, нет, уверяет друг, самого настоящего колдуна, и он колдовал при мне, попирая законы физики… Колдун – не белочка. Встретить его куда менее вероятное событие. Возможно, у вас впервые в жизни повод не поверить другу на слово. Но такие события так не доказываются.
Банальное замечание: нельзя придерживаться взаимоисключающих теорий.
Это болезненный выбор, но его надо делать: «Либо моя общая модель не верна, либо мне брешут». Если ваш друг действительно видел колдуна, попирающего законы современной науки, и вы ему поверили, вы тем самым уже не верите в законы современной науки, понимаете? Или – или. Вы не можете сидеть на обоих стульях сразу. Или друг с колдуном, или вот эта стопка учебников. Стопка учебников весит очень много, если вы не заметили. Реальность, окружающая нас, во многом основана на этой стопке. Вот самолет пролетел, вот мобильник зазвонил. Выбирайте. Только по-честному. Нельзя верить в колдуна с 18.00 до 19.00, а в остальное время всему остальному.
И вот еще важный нюанс. Обычно под верой понимают уверенность в чем-либо. «Верю в этого парня, не подведет», «верю, что это так». Мы выдвигаем гипотезу и считаем её надежной, на нее можно положиться. Это первое значение слова. Вера здесь практически синоним знания, понимаемого вероятностно.
Но бывает, когда такой веры нет, а есть вера второго порядка, в саму эту веру. «Надо верить, ведь все верят», «а вдруг поможет», «хуже не будет». Качественную веру первого типа подменяют чем-то другим и даже не замечают, потому что используют то же слово. Давайте замечать. Это разные основания, разные мотивы, разные стратегии. Второй тип слабее первого, и когда их путают, часто это просто подделка.
Про веру в веру, в частности, писал Дэниел Деннет. Мы еще вернемся к ней, когда доберемся до религии.
Верую ибо приятно
Часто мы считаем, что описываем мир, но заняты лишь своим удовольствием.
Или минимизацией своего страдания. Это очень естественно. Зачем нам адекватное описание мира, когда еще оно пригодится и как именно, еще вопрос. А приятно мы делаем себе здесь и сейчас.
Нужно различать модели и… Сразу даже не очень понятно, как это назвать. Модели, которые ничего не моделируют? Описание есть, оно соответствует некоему состоянию психики, его можно выразить в тексте – это знаковая конструкция, как и наше нормальное знание, но это какая-то функционально другая знаковость. Она коррелят не мира, а желанного состояния психики, выступающего как параметр оптимизации такой знаковости.
Если не очень понятно, поясним на простом примере.
Например, Бог – это то, о чем нам приятно думать как о Боге. И все теологические поиски, как магнитом, тянутся в эту сторону. Никаких моделей там нет – за отсутствием в мире того, что моделировалось бы таким образом.
Все ангелы и демоны лишь содержание сознания, призванное вызывать его определенное состояние, и это всё, зачем мы их вызываем себе в уме. Это не мануалы типа «встретив черта, сделай то-то и то-то». Это как бы теория про что-то, как минимум рассказ, но это что-то неважно, функционально это скорее средство для поддержания некоего гомеостаза психики.
Если бы это не казалось полноправной теорией о мире, оно было бы безвредно. Но оно может радовать, лишь представляясь подлинным знанием в ряду других знаний. Иначе это не приносило бы нужную эмоцию. И здесь начинается побочный эффект. Собственно, дело в нем. Если он не наступает, то нет и проблемы – пусть фантазия сделает нас немного счастливее, что в этом дурного, если за это не прилетит?
А вот прилетит или не прилетит – зависит от того, кто вы, где вы и чем заняты. Не бывает «вредной иллюзии» самой по себе. Но бывает так, что одному – вредно, а другому – почти нет. Нечто становится вредным при определенных условиях, вопрос, находишься ли ты в них?
Давайте поясним. Чтобы не зацикливаться на религии, возьмем схожую «иллюзию кайфа», лежащую в основе патриотических настроений. «Моя страна самая лучшая», «моя страна ведет только справедливые войны», «моя страна всех победит» — в мире две сотни стран, и патриоты везде считают одинаково. 200 раз все самые справедливые, 200 раз все победят своих врагов, и т.д. Хотя бы потому, что все не победят всех, видно, что это глупости. Но это приятные глупости, иначе бы эту веру не исповедовали.
При этом приятнее всего это исповедовать, не вставая с дивана. Как только с такой моделью мира начать действовать в мире, мир начнет мстить. Не со зла, а просто потому, что он не такой. И если тебе нужно принимать решения в мире, от которых зависит твоя судьба (например, ты политик или бизнесмен), лучше видеть мир трезво. Пусть скучно, грустновато, но трезво. Патриотизм может повышать тонус, как повышает его, например, бутылка вина – но если ты за рулем, то лучше не надо. А если от тебя ничего не зависит, в том числе твоя жизнь – почему бы и нет? Можно расслабиться. Можно открыть и вторую бутылку.
Мы не стали бы воевать с этой штукой лишь потому, что она изменяет взгляд на мир, трезвость сама по себе унылая ценность. Проблема в том, что наша бутылка обходится дороже, чем кажется, это касается слишком многих иллюзий кайфа. Вначале всё хорошо, но кое-кому итоговая цена сильно перевесит это начало.
Это касается не только патриотизма, но многих «-измов». Обычно людям нравиться так считать, иначе бы не считали. Вопрос, спросит ли жизнь за состояние опьянения. Так вот, с одних спросит, а с других нет. Зависит от условий, в которых ты находишься. Некоторые вещи человечество начинает находить иллюзорными при достижении этих условий критической массой людей. Фермер может верить в креационизм, какая разница? А с ученого за такое спросится. Скорее всего, за иррациональные убеждения спросится, пусть и косвенно, с любого, кто ведет рациональную деятельность.
Пока что зафиксируем простое правило.
Чем больше какая-то теория доставляет приятных чувств, тем сильнее повод в ней усомниться.
Правило работает и в обратную сторону. Зачастую думать продуктивнее в ту сторону, куда думать больно. Не уныло и скучно, а именно противно и страшно. Можно сформулировать еще одно правило.
Почти любую картину мира можно скорректировать на коэффициент кайфа.
Если люди могут ошибиться в сторону кайфа, они обычно предпочтут ошибиться. Например, сочтя себя более умными, сильными, красивыми. И это касается не только качеств. Дай волю, и мы переоценим всё, что можно: свое прошлое, свои перспективы. Прошлое, которое кажется среднему человеку, в среднем всегда лучше, чем было. А будущее кажется лучшим, чем будет. Бывают исключения (у пессимистов есть нечто вроде своей секты), но в среднем мы переоцениваем почти всё. Например, степень своего понимания других людей, и другими людьми нас. Людям кажется, что они лучше разбираются в мотивах других людей, чем они разбираются на самом деле. Аналогично, мы переоцениваем, насколько нас понимают и насколько с нами согласны. Ведь приятнее думать, что согласны, что понимают… Коэффициент работает.
Родственное заблуждение: чем «ниже» какой-то фактор, тем ниже вероятность, что он будет учтен. Низость фактора оценивается субъективно. Насколько это красиво, интересно, не стыдно? В нашем воображении мир сдвинут. К вызовам судьбы готовится интереснее, чем к поносу. О большой войне больше говорят и думают, чем о мелкой подлости своих близких. Вероятность авиакатастрофы обычно переоценивают, вероятность каких-то «стыдных» болезней наоборот.
Из того же семейства искажений склонность полагать успехи плохих людей случайными, провалы – закономерными, а у хороших людей – всё наоборот. Тут неважно, как определяют хороших и плохих. Важно, что в восприятии мы тихонько подсуживаем хорошим. Это и есть коэффициент кайфа. Хотя здесь, наверное, скорее обезболивающее. «Не может быть, чтобы мир был устроен настолько несправедливо».
Но если вас может опьянять чувство трезвости – это отличный навык и конкурентное преимущество. Возможно, окружающие сочтут это цинизмом…
Отнеситесь к этому как подобает, с особым цинизмом. Если мир не ценит это качество, не стоит его спасать. Стоит им пользоваться. Один трезвый, когда все под дозой – это выпадание из коллектива, но это и преимущество. Сначала, как честный человек, вы можете пытаться отрезвить общество. Если общество не оценит, можно расстроиться, но зачем? Просто пользуйтесь преимуществом. Информационная асимметрия в вашу пользу.
(2 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...
